– Молчу, молчу! – воскликнула я. – Ты грустишь, это заметно. Не буду тарахтеть над ухом.
Ах, если б он знал, как тоскливо сейчас у меня на сердце! О чем бы ни грустил Роман, моя печаль глубже. Траурная сарабанда тоскливо завывает в ушах, меня гнетет страх и отчаяние. А камера СИЗО уже предвкушает встречу со мной.
– Да ладно, Юля. Мы решили обновить оборудование, затем и нужны холодильники. Интерьер магазинов тоже меняем, униформу продавцов. И логотип уже переделали, теперь он выглядит современнее.
– Да, я в курсе. Но ведь это требует бешеных денег! По мне, так и раньше все было тип-топ.
– Ну, так… Ребрендинг ж, – улыбнулся Роман Алексеевич. – Туды его в качель!
Мы переглянулись и рассмеялись. Идея обновления бренда «Колибри» принадлежала, естественно, неугомонной Нонночке. Очевидно, Роману Алексеевичу приходилось развивать бешеную активность, реализуя идеи возлюбленной.
Да, интересно… И как они строят отношения с Нонной? Роман – бойфренд, но одновременно и финансовый директор, то есть наемный работник. Имеет ли он право перечить начальнице? Не страдает ли его самолюбие? Питает ли он искренние чувства к Нонне или просто пользуется удачным моментом, зарабатывая денежки в высокой должности? Но тогда это альфонство… А Роман выглядит чрезвычайно благородно. Нет, все же у них честное партнерство, я надеюсь. И деньги Нонна платит не бойфренду, а финансовому директору – за деловую ловкость, профессионализм…
– Я нашел «Удачные покупки», там статья о Нонне, – сказал Роман Алексеевич. – Скорее не статья, а очерк. Хорошо написано. И все верно.
– Правда? – обрадовалась я.
Своей ремаркой Роман словно отвечал на мои сумбурные вопросы, не произнесенные вслух. Статья очень лестно изображала Нонну, и здорово, что Роман Алексеевич разделяет мнение о неординарности нашей подруги. Нонна заслуживает любви. Но ее счет в банке лопается от евро, а Роман до встречи с хозяйкой «Колибри» располагал жалкими грошами. Есть о чем задуматься…
– Ты верно подметила, многие предвзято относятся к Нонне и имеют ложное представление о ней. Она другая – искренняя, мятущаяся. Только никто об этом не знает. Ты, Юля, это разглядела, молодец.
– Спасибо, – зарделась я. Роман Алексеевич являлся критиком, чей комплимент особенно приятен – его интеллект и эрудированность не подвергались сомнению.
Порой я задумывалась о том, каким образом такой блестящий персонаж очутился в ресторане в качестве метрдотеля. Или это вариант соглашательства с системой, которая не дает незаурядной личности места? Вспомнить хотя бы, сколько знаменитых музыкантов и писателей работали в СССР дворниками и истопниками. Но дворник и метрдотель – разные профессии! Независимость, возможность философского одиночества, медитативность и даже близость к природе – вот она, работа дворника. А в «Шанхае» Роман вращался среди капризных богачей, готовых самоутверждаться за счет персонала. Не понимаю, как он там работал… Ах, да, зато встретил Нонну.
– Роман…
– А?
– Ты любишь Нонну?
Он ответил не сразу. А когда решил наконец-то удовлетворить любопытство пассажирки, наш шикарный «Лендкрузер» был подрезан на повороте неким корытом. И вся экспрессия, предназначавшаяся, как я полагаю, для утвердительного ответа на вопрос «Любишь ли ты Нонну», досталась оборзевшему водителю.
– Нет, ну что за урод! Юль, ты видела?! – возмутился мой спутник. – Конечно, я люблю Нонну, – устало добавил он, – она не перестает меня удивлять. Но с ней трудно. Она грандиозна, как солнце. Но это не ласковое солнце, лучи которого нежно греют. Это яростный огонь…
Разыскивая административные помещения «Шифоньера», я размышляла о нравственных проблемах. Очевидно, не только мне они знакомы. Нонна и Роман тоже с ними столкнулись. А я… Я загадочным образом из гордой и принципиальной личности превратилась в оппортунистку. Готова терпеть любовницу, вонзая ржавый клинок в собственное самолюбие, лишь бы удержать при себе Никиту.
Впрочем, тысячи женщин стойко игнорируют факт наличия у мужа любовницы. Ведь они выгодно обменивают свою терпимость на благоустроенный быт, отца для детей, материальные преимущества, социальный статус и т. д. Вопрос, сколько нервов и моральных сил на это уходит. У меня – бездна! С того момента, когда я узнала о существовании белобрысой Елены, я ни минуты не была счастлива. Каждое мгновение в обществе Никиты теперь пропитано горечью.
Но я не готова расстаться с любимым.
Пока не представляю, как жить без него…
Сюзанна встретила меня радушно. Возможно, Глеб успел рассказать сестре по телефону, какая неординарная девушка домогается встречи с ней. Еще бы, куда уж неординарнее! Не каждая девица удостаивается обвинения в убийстве! Люди, в большинстве своем, приходят к финалу, составив личный список жертв из экспонатов ничтожных и недостойных внимания. Что там у них? Два десятка мокриц, сотня-другая тараканов, больше похвастаться нечем. Другое дело Юля Бронникова. Она не мелочится! Она покусилась на самое драгоценное – человеческую жизнь…
На Сюзанне был черный брючный костюм и белоснежная рубашка. Чудесная брюнетка, грациозная и такая же красивая, как ее брат, балансировала на высоких шпильках и окутывала меня ароматом роскошных духов. Свежесть лица Сюзанны заставляла задуматься о том, не берут ли на работу в «Шифоньер» пятнадцатилетних. От этой девушки не хотелось отходить дальше, чем на два метра. А какой у нее был голос – нежный, ангельский! А манеры! Она обращалась со мной так, словно с трудом выдержала годы, предшествующие нашей встрече, и наконец дождалась счастливого мгновения.
Через минуту я сидела в кресле, раскрепощенно курила («конечно, конечно, пожалуйста!») и прицеливалась к чашечке кофе, поставленной передо мной гостеприимной барышней.
– Так. В чем наша проблема? – деловито осведомилась Сюзанна. – Сейчас угадаю. Хотите взять напрокат вещи из новых коллекций для фотосессии в журнале?
– Если бы! – горестно вздохнула я. – Этим занимаются редакторы отдела красоты. А я по личному вопросу.
Вскоре Сюзанна уже была в теме.
– Да, задачка не простая, – задумалась она. – В бутик Блюберри поступило четыре сиреневых тренчкота…
– Четыре! – ахнула я. – Так много?!
– Но у нас город не маленький, к тому же – богатый. Нам могли бы прислать и больше. Да, Юля, я понимаю твои эмоции. Покупая вещь по такой цене, хочется надеяться на эксклюзивность товара. А тут – целых четыре тренча! Прямая угроза столкнуться нос к носу на улице с дамой, одетой в то же самое. Обидно!
– Сейчас меня вопросы эксклюзивности волнуют меньше всего. Я просто не понимаю, как найти еще трех покупательниц!
– Обязательно что-нибудь придумаем, не волнуйся. Итак, к нам поступило четыре тренча. Два мы продали по баснословной цене, а два оставшихся ушли с пятидесятипроцентной скидкой на распродаже.
– Отличная была распродажа, – кивнула я.
