Голоса настойчиво щебетали, ввинчивались в больную от недосыпа голову и заставляли тихонько шипеть и искрить.
Да. Уже вторую неделю в минуты сильнейшего волнения и других ярких эмоций с меня начинали сыпаться искры. Они могли прожечь платье, ковер, сумку, но лично я совершенно ничего не чувствовала. Разве что глухое раздражение от воспоминаний. Из того дня я не забыла ни секунды. Страх. Усталость. Отчаяние. Восторг.
Золотая статуя в пламенных одеждах. Мне было безумно жаль Аргата Асайши, но, кажется, я окончательно сошла с ума. Император Шиаргат не выходил из головы.
И сейчас, не обращая внимания на подпрыгивающего лиссуша, я жадно прислушивалась.
— Брось, Шиаргату неинтересны такие девицы, — перебирая лапами, зверь ткнулся носом мне в ладонь, смешно пощекотал усами, — им с Аргатом сейчас не до балов. Время на исходе.
— Время? — я моргнула, стараясь не выглядывать из-за шкафа. Слишком уютно устроилась.
— Время, — меня ткнули лапой в плечо и быстро забрались наверх по руке. Воротничок мохнатый, — у них его почти не осталось.
— Не осталось для чего? И до чего? — неприятное предчувствие сжало сердце. Может, хватит уже тайн?
— До того момента, как того Саламандра, который лишён возможности обернуться и полностью использовать магию, приговорят, — последовал страшный ответ.
Вот чешуя!
— А они не боятся, что так лишатся всех? — Аргата было жаль до слёз, несмотря на его ужасный характер.
— Всех правителей? — Орвер наморщил нос, широко распахнув пастёнку. — Они об этом мечтают. Думают, что заживут после этого по-другому. Без ограничений. Идиоты.
Без Саламандра они просто вымрут. Все.
Кажется, я не просто влипла. А вляпалась по самые уши.
— Предлагаешь мне срочно выйти замуж? — криво улыбнулась.
Я была не готова к такой жертве.
— Что делать — ты должна решить сама, — фыркнул мохнатый интриган, — нет ничего невозможного. Только маловероятное. Не спеши выносить себе вердикт — прислушайся к своим чувствам.
И мне почему-то показалось, что говорит он сейчас отнюдь не об Аргате и наших с ним запутанных отношениях.
— И много у меня времени на раздумья? — спросила без улыбки.
— Ровно вечность чужой ошибки, — получила безумный ответ.
С этими разговорами еле успела выдавить из себя несколько последних строк об использовании рубинов в магических ритуалах.
Вот только… зря старалась. Алхимию перенесли, А вместо неё у нас должна была быть первая в этом году пара под странным названием Видение.
— Знаешь, что это может быть? — один из драконов оживлённо спрашивал у химера.
Тот меланхолично пожал плечами. Химеры и виверны были самыми сдержанными и малоэмоцинальными из ящеров.
— О наших особых предметах вообще мало что известно, — задумчиво откликнулся зеленоглазый василиск, Диар.
— Вот именно! Это слишком странно. Даже учебную программу уже перекраивали несколько раз. До этого у нас были только общие пары. А с этой недели целых три специализированных, — задумчиво заметила оставшаяся близняшка-драконица.
— Эксперименты ставят, — кто-то зло и нервно хохотнул.
Какой ажиотаж, однако! Гул, который создавали всего-то чуть больше десятка существ, вдруг резко оборвался.
Может, потому, что в аудиторию, принеся с собой пряный запах огня, вошёл. ректор. Сердце пропустило удар. Сейчас он показался мне даже слишком похожим на императора.
Посмотрел без улыбки — надменно и величественно. С той аристократичной небрежностью, которая, кажется, впитывается только с молоком матери.
— Ну что ж, господа-теневики. Раз уж вы добрались до этого дня в таком составе, сегодня я расскажу вам кое-что о вашем искусстве. И о том, чем вы сможете овладеть.
Его глаза вспыхнули золотом. Наваждение. Сумасшествие. Как будто два видимых мною мужчины вдруг слились в одного, а я. окончательно запуталась.
Глава 2
Я была уверена, что не посмотрю больше ни на одного мужчину. Но после встречи с тенями воинов что-то изменилось. Прошлое отошло на задний план — словно прошло не пять, а пятьдесят лет.
Вот чешуя! Мотнула головой под взглядом Раймира и упрямо уставилась на краэнга Асайши.
— Данный курс у вас пока что вести буду я. Как вы знаете, я лишь временно исполняю обязанности глубокоуважаемого ректора Фаррела. И меня весьма настоятельно просили, пока есть такая возможность кое-что вбить в ваши головы. Тем более, что специалистов по Видению во всей империи, да и мире ничтожно мало.
— Однако, — краэнг лёгким шагом прогуливался вдоль парт, продолжая говорить легко и капельку насмешливо, — далеко не все из вас смогут овладеть моим предметом. Большинству придется довольствоваться основами. Тем же, кому не повезёт быть более одарёнными — отчего-то золотые глаза впились в меня, — тем предстоит весьма непростая работа. Упорная. Долгая. Изматывающая…
В аудитории робко поднялась одна рука. Единственный виверн. Светло-серебристая кожа, белые волосы, белые брови. альбинос. Тень. И только глаза угольно-черные.
— Да, адепт Раджет? Что вы хотите спросить? — хвост магистра лениво извивался в воздухе. Зараза. Так и притягивает взгляд.
— Магистр, но как быстро мы сможем понять — овладение ли этим искусством или нет? Что оно значит? И что значит вообще — быть теневиком?
На миг воцарилась тишина. Этими вопросами задавались многие, только не у всех хватило смелости их задать.
Удивительно, но краэнг, казалось, был доволен. Ядовитая пакость показала острые клыки и усмехнулась.
— О, полагаю, этот вопрос мучает многих. Я не Теневик, но хорошо знаком с принципами их работы. Поэтому смогу пояснить. кстати, десять баллов вам в журнал, адепт. Вы меня порадовали.
Виверн кивнул с достоинством. При этом он не сводил с магистра внимательного взгляда, словно пытался в нём дыру протереть.
Короткий хлесткий взгляд в ответ я скорее учуяла, чем увидела по-настоящему. Что происходит?
— Он надеется настолько понравиться краэнгу? — чей-то гнусный смешок.
Я вижу, как дёргается острое ухо саламандра и вспыхивают яростью глаза. Со второго стола видно вообще неплохо.
— Я велел молчать пока говорю, адепт Браяр. О своих предпочтениях будете рассказывать на отработках в загоне у ездовых ящеров.
Тихий возмущенный стон. А вот нечего было нарываться! Даже ерзаю от нетерпения — настолько интересно услышать ответ.
И я не разочаровываюсь, слыша слыша негромкое:
— Тень… сложно объяснить эту силу в двух словах. Всю многозначность, всю её
природу вы увидите и познаете позже. Тень — то, что остаётся с вами и на свету и во тьме. Тень — это прохлада склепа, это источник жизни под палящим солнцем, это возможность скрыться с чужих глаз и стать властителем Серых пределов. Тень — это яд и отрава. Это могущество и вседозволенность. Это первый шаг за грань и дальше, во владения богов.
