Мне дико страшно, но я упорно отгоняю глупые мысли, и пытаюсь сосредоточиться только на одном — на комнате и Кире. Вот я останавливаюсь, и вижу, как девочка поднимает что-то вверх, будто… Показывает?
Словно перед ней кто-то есть, и она предлагает ему оценить вещи у нее в руках.
Я распахиваю глаза, и быстро ощупываю угол, поднимаясь взглядом все выше и выше, пока почти под потолком, где мне не дотянуться, не вижу едва заметную черную точку.
Этого не может быть. Прошу, пусть это будет просто какая-нибудь грязь, или раздавленное насекомое…
— Кристофер!
Муж появляется в дверях почти мгновенно, и с беспокойством ощупывает меня взглядом. Чуть расслабляется, когда замечает, что все в порядке, но я вижу неестественную бледность его кожи.
Ему страшно. Как и мне, и даже больше. Потому что, черт возьми, это его мать и дочь!
Я осторожно делаю шаг назад, и указываю на точку наверху.
— Посмотри, пожалуйста, что там…
Крис чуть приподнимает брови, но послушно тянет руки, и в следующее мгновение материться.
Так, что у меня закладывает уши, и я уже понимаю, что мои худшие опасения подтвердились.
— Это камера, да? — выдыхаю, глядя, как муж ищет в стене провод, — тут играла Кира, помнишь, я рассказывала, и я решила посмотреть…
Крис делает жест, чтоб я заткнулась, и резко выдирает провод, так, что он рвется. В этот же момент устало отбрасывает камеру, и трет лицо руками.
— Все, теперь они нас не видят, — выдыхает он, и в этот момент как-то громко и надрывно звонит мой телефон.
Номер на экране незнакомый, да и кто мне может звонить кроме мужа и его родственников? Крис тут же выхватывает трубку, и сам отвечает на звонок, ставя на громкую.
Тишина на том конце провода пугает и режет уши похлеще самого громкого визга.
— Слушаю, — наконец, произносит Кристофер, и я слышу из трубки довольный смех.
— Мой старый, добрый друг, — раздается очень низкий, чуть хрипловатый голос, — ты, как всегда, предсказуем.
Я мелко-мелко дрожу, а Крис напряженно смотрит на телефон, явно понимая, с кем разговаривает.
И что это знание ничуть не приносит облегчения.
— Звонок моей жене, Эдди? Смелости сразу набрать мне не хватило?
Я обхватываю себя руками, и тихонько сжимаю губы.
Это Черный Эд. Это он позвонил мне, и Крис сейчас с ним разговаривает.
— Зачем? Я же видел, что вы вдвоем в комнате, пока ты самым невежливым образом не обрубил мне обзор.
— Где Кира и Пинки?
— О, они со мной, — голос Эда становится почти бархатным, и меня еще сильнее колотит дрожь, — как странно выходит, а, Крис? Так был занят со своей молодой женушкой, что даже не позаботился о безопасности мамы и дочки? Ай-яй-яй, какая беспечность… Но как предсказуемо.
Крис сжимает зубы, но не поддается злости, а лихорадочно думает о чем-то. Жаль, я не могу читать мысли, и не знаю, есть ли у него хоть какой-то план…
— Тебе ведь не нужны они, Эдди, — наконец, заявляет он, и снова на том конце провода смех, — тебе нужен я. Ни Элли ни кто бы то еще из моей семьи. Ты хочешь отомстить за то, что я посадил тебя в тюрьму… Так давай, Эдди! Я готов! Отпусти моих, и я сам приду к тебе… Ты знаешь, я держу слово. Я сам тебе сдамся, и ты отомстишь, как захочешь…
— Нет, Крис, — перебивает Эд, и я уже понимаю, что сейчас последует что-то страшное, — это слишком просто, мой добрый друг. Я хочу, чтобы ты страдал, как страдал я там, в заточении. Ты сам выберешь, кого оставлять в живых — свою жену или мать с дочкой. Сегодня ночью ты должен привести Элли на кладбище на севере за городом. Если будешь один, то Кред выведет тебе твоих девчонок, а взамен заберет Элли. Если приведешь полицию — убьем обоих. Ну а если твой выбор будет на жену…
Он смеется, а я уже беззвучно плачу, потому что так страшно мне не было никогда в жизни.
— То можешь просто не ходить никуда сегодня, и тогда мы убьем твою маму и дочь. Но помни главное — это будет твой выбор, Крис.
Глава 37
Элли
— Элли! Элли, очнись!
Я приоткрываю ставшие какими-то слишком тяжелыми веки, и удивленно смотрю в обеспокоенное лицо Кристофера.
Даже не так.
Таким бледным, осунувшимся и растерянным я не видела своего мужа никогда. И почему-то сомневалась, что видел кто-нибудь еще до этого.
В голове начинают вспыхивать воспоминания самого страшного в моей жизни телефонного разговора, хоть даже разговаривала не я. Кажется, после последних слов Черного Эда я выключилась, и теперь лежу ничком на полу злосчастной спальни, когда как Крис поихоньку гладит мой лоб.
— Не ушиблась? Прости, малыш, я даже поймать тебя не успел…
Он прикрывает глаза, и это его «не успел» будто относиться вовсе не к моему падению на пол. Словно он вкладывает в эти слова всю боль за то, сколько он упустил не понял вовремя и правильно. А меня пугает, как обреченно он смотрит.
Словно и нет никаких шансов.
Для меня… Или?
— Надо звонить Майлгису! — шепчу я, приподнимаясь, и занимая сидячее положение.
Голова слегка побаливала, но это не стоило моего внимания. Сейчас намного важнее Пинки и Кира… Боже, при мысли о том, что похищен ребенок, у меня натурально холодеют конечности, и одновременно хочется вскочить и что-то делать.
Чем я и занимаюсь, поднимаясь с помощью мужа на ноги, и усиленно растирая замерзшие руки.
— Крис, звони в полицию, я переоденусь и отправляемся!
— Куда?
Я настолько спешу и боюсь за жизнь девочки, что торможу уже у самой двери.
— Как куда, Крис?! В участок, разумеется! Нам надо составить план, до ночи осталось не так много времени!
— План чего, Элли?
Я не знаю, отчего мой муж так тормозит, но списываю все на шок от происходящего. Хотя то, как его глаза темнеют при моих словах, вовсе на шок не похоже.
— Спасения Пинки и Киры. Мы должны предупредить полицию, что преступники держат их где-то в районе кладбища, и устроить засаду. Когда мы там появимся, нас уже должны ждать…
— Что?! Ты, черт возьми, серьезно полагаешь, что я поведу тебя туда этой ночью?!
Я хлопаю глазами, и теперь понимаю — не в шоке мой муж, совершенно нет. Просто злится, и оттого говорит короткими фразами, вынуждая меня выдавать все свои мысли.
— У нас нет выбора! — в отчаянии пытаюсь пробить его я, — наши родные там, у них, сидят и ждут спасения! Черный Эд сказал, что выведет их, когда мы появимся… Значит, мы должны там быть!
Кристофер качает головой будто не может поверить в мои слова, и делает быстрый шаг ко мне. Я хотела бы увернуться — но не успеваю, и теперь стою к мужу очень близко, боясь отвернуться и пропустить хоть что-то в его горящих глазах.
