— Мария Кюри, ученая-экспериментатор
Серьезные травмы наносят не один, а два удара. Первый разрушает нашу наивную веру в собственную безопасность. Второй представляет собой даже не травму, а страх, что этот кошмар может повториться. Стена ужаса вырастает на том самом месте, где раньше жило доверие. Подвергнув свою уязвимость жестокому испытанию, мы чувствуем, что теперь, если, образно говоря, спадет и второй ботинок, ущерб станет необратимым; возможно, мы даже не выживем. И эти глубочайшие опасения могут привести к отстраненности, а исключительно сильная отстраненность легко перерастает в фобию, крайнюю форму избегания.
К сожалению, страх перед новой травмой порой бывает более разрушительным, чем сама травма. Ожидание измены достигло у Рут такого накала, что, если ее муж, хирург по профессии, приходил домой слишком усталым и не мог заняться вечером сексом, она тут же предполагала, что он был с любовницей. Ее пугали другие женщины, и она настояла, чтобы Тед держался подальше от любых общественных мероприятий. Она даже проверяла записи о его пациентах, чтобы знать, каких женщин он лечил. Через некоторое время паранойя Рут стала угрожать их браку больше, чем измена Теда.
Надо сказать, склонность к подобному поведению тоже берет начало в раннем детстве. Ребенок, переживший травму, — скажем, чуть не утонувший в бассейне или неудачно свалившийся с велосипеда — чувствует себя незащищенным. И если родители примут в этом инциденте слишком большое участие, мышь в глазах ребенка перерастет в слона: «То, что так сильно расстроило и напугало маму и папу, просто не может не быть по-настоящему ужасным, значит, лучше не пытаться делать это снова». И наоборот, если родители отнесутся к травме легкомысленно, ребенок почувствует себя не только травмированным, но и одиноким. А одиночество порой гораздо страшнее физической травмы. В любом случае из-за этого ребенок будет всеми силами избегать необходимости взять себя в руки и попытаться еще раз. Эмоциональная память о травме накрепко встраивается в психику. Когда уже во взрослом возрасте страшное происшествие воскресит это негативное чувство, он начнет копать вокруг себя защитный ров либо будет парализован страхом повторения неприятной ситуации.
Преодоление страха есть начало мудрости.
— Бертран Рассел, британский философ и ученый
По-настоящему мудрые родители утешают пострадавшего малыша, а затем побуждают его попробовать еще раз, прежде чем страх полностью овладеет им. Ребенок успешно ныряет в бассейн или взбирается на велосипед, но ничего страшного не происходит, и он понимает, что у него есть немалый запас жизненных сил. А еще он узнает, что, если встречать страх с открытыми глазами и принимать меры, чтобы ситуация не повторилась, вполне возможно, ничего и не случится.
Так должны поступать взрослые, пережившие травмирующее событие. Только продолжая жить и принимая правильные меры для избегания подобных ситуаций, можно преодолеть страх. Стэна я убедил снова начать водить машину — сначала по тихим улицам, затем по большим проспектам и бульварам, а потом и по автострадам. Для Рут решение заключалось в том, чтобы вести себя так, будто она полностью доверяет мужу. Она заставляла себя желать Тиму доброго пути, когда он уезжал из города по делам; перестала запрещать ему посещать общественные мероприятия и не цеплялась за его руку, едва на горизонте появлялась другая женщина. А когда Тед доказал, что заслуживает доверия, Рут расслабилась по-настоящему и продолжила жить как обычно.
Бояться превратностей жизни — нормально. Как и чувствовать себя выбитым из колеи. Нормально хотеть сжаться и оградиться от взаимодействия с миром. Однако чем раньше вы вернетесь к привычной жизни, тем меньше вероятность того, что снова станете жертвой. Действие всегда говорит громче страха.
Полезное знание
Если вам страшно, это еще не означает, что вы в опасности.
Действия
• Осознайте, что если вы чувствуете себя в опасности, то это еще не значит, что вы уязвимы. Признайте свой страх, но не позволяйте ему управлять вашей жизнью.
