— Мне кажется, его светлость прав, — за спиной де Тюренна встал молодой маг, что был распорядителем на одном из магических испытаний. — Я могу назвать по меньшей мере пять общих признаков.
— Пять признаков? — вскипел герцог Ламанский. — И вы поняли это только сейчас? Разве вы не должны были обнаружить это во время первого же испытания?
Молодой маг покраснел, но ответил твердо:
— Простите, ваше высочество, но нам есть оправдание. Во-первых, на том испытании ее милость применяла не магию воздуха, как сейчас, а магию воды. А во-вторых, если ее сиятельство не ошиблась, и на испытании виконтессе помогали, то ее магия, соединившись с магией другой ведьмы, приобрела совсем другие свойства.
Амели стало дурно. Она еще не поверила в виновность Элинор, но одна только мысль, что она невольно могла помогать убийце Вирджинии, привела ее в трепет.
— Они лгут, ваше высочество! — разрыдалась виконтесса. — Не знаю, с какой целью, но лгут. Уверена, это происки графини. Быть может, она владеет даром убеждения и сумела внушить это чудовищное обвинение моему дяде. Подумайте сами — зачем мне было убивать его величество?
На этот вопрос не могли ответить ни герцог де Тюренн, ни, тем более, молодой маг.
— Вот видите! — воскликнула Элинор. — Они не знают! Неужели, вы думаете, что я стала бы нападать на короля Анагории безо всякой причины? Это ли не безумие?
Герцог Ламанский был в замешательстве:
— Ну, что же, ваша милость, я буду рад, если обвинения против вас окажутся безосновательными. А пока, простите, но вынужден отдать приказ о вашем задержании. Не беспокойтесь, вас будут содержать в условиях, которые соответствуют вашему положению. Мы постараемся провести расследование как можно быстрее.
— Задержание? — замотала головой Элинор. — Расследование? Ах, ваше высочество, вас ввели в заблуждение! Еще полчаса назад вы были уверены, что моя магия слишком слаба, а сейчас думаете, что она настолько сильна, что ее хватило, чтобы напасть на королевскую карету, которую охраняли боевые маги!
Моник по-прежнему стояла у стены. Вряд ли она ожидала чего-то подобного, когда начинала свою речь.
Герцог Ламанский подал знак, и стража сделала шаг к Элинор. Виконтесса попятилась.
— Нет, ваше высочество! Прошу вас, не слушайте их! Я, слабая женщина, взываю к вашему милосердию! Разве не должно быть столь серьезное обвинение основано хоть на каких-то фактах? Пусть они скажут, зачем мне было желать зла его величеству? Я была с ним едва знакома!
Придворные переглядывались — кто с ужасом, а кто с сочувствием. В маленькой худенькой виконтессе убийцу было трудно разглядеть.
— Возможно, ответ на этот вопрос даст книга? — знакомый голос заставил Амели вздрогнуть.
Фернан выступил из толпы.
— Книга? — переспросил герцог Ламанский.
— Да, — громко подтвердил Фернан. — «Подлинная история Анагории»!
— Но она уничтожена! — воскликнула Элинор.
И именно в это мгновение Амели поняла, что та виновна. Виконтесса не сказала ничего, что обличало бы ее, но и ее голос, и взгляд сразу стали другими.
— О, нет, ваша милость, — улыбнулся Маршан. — Была уничтожена ее копия. А сейчас, если его высочество позволит, мы принесем оригинал.
Сердце Амели испуганно забилось. Она не была уверена, что Фернан поступает правильно, но когда-нибудь им всё равно пришлось бы это сделать, так почему бы не сейчас? Вот только о безопасности Греты и ее возлюбленного позаботиться было необходимо.
И она поспешила ввязаться в беседу:
— Только прежде, чем это произойдет, ваше высочество, я хотела бы получить подтверждение, что люди, которые помогли сберечь драгоценную книгу, не будут обвинены в ее краже, а напротив, получат вознаграждение, достойное их смелости.
Герцог Ламанский уточнил:
— Вы говорите о сбежавшей горничной? — и, получив утвердительный ответ, кивнул. — Если ее помыслы были чисты, и она вернет книгу в неприкосновенности, то, разумеется, мы отблагодарим ее.
Фернан выскользнул из зала. Амели едва удержалась, чтобы не последовать за ним. Ее терзали смутные сомнения. Если виконтесса и есть убийца Роланда и Вирджинии, то книгу стоит показать герцогу — ведь только он и принц смогут ее прочитать. А если Элинор всё-таки не виновна?
Но и ждать, пока Вероник подрастет и научится читать, было опасным. Уже сегодня вечером, после завершения отбора, им пришлось бы рассказать герцогу Ламанскому о принцессе — чтобы получить возможность покинуть дворец вместе с ней.
В зале стояла напряженная тишина. Элинор была испугана, но кто угодно на ее месте выглядел бы именно так. Моник тоже притихла. Чего уж говорить об остальных присутствующих? Все ожидали возвращения Фернана.
Амели понимала, что ему требуется время — чтобы отыскать Грету и убедить ее показать тайник, где спрятана книга. Сможет ли он это сделать? Если преступницей была Элинор, то другого способа доказать ее вину просто не было.
— Ваше высочество, — подала голос виконтесса, — неужели вы не понимаете, что вас пытаются обмануть? Я уверена, что именно сейчас, когда я так необдуманно применила свою магию против графини, кто-то, кто является настоящим виновником гибели его величества, воспользовался ситуацией и вплел свою магию в мой магический поток.
Такая версия тоже могла оказаться правдой. Но даже герцог де Тюренн не спешил за нее ухватиться.
Гнетущая атмосфера сводила с ума, но никто не роптал.
Фернан вернулся через час. Он нес в руках толстую, украшенную изумрудами книгу.
По залу прошел дружный вздох — изумления, любопытства, тревоги.
37. Правда
Фернан поднес книгу к герцогу Ламанскому.
— Ваше высочество, надеюсь, вы сможете ее прочесть.
Герцог коснулся ее страниц не без трепета. Вся история Анагории лежала перед ним. История страны, с которой его семья так долго была разлучена.
Взгляды стоявших рядом магов тоже невольно обратились к книге. Но Амели знала, что они не смогут ничего там прочесть. Только тот, кто мог превращаться в дракона, был наделен способностью ее читать.
Герцог листал страницу за страницей. Сначала листал быстро, потом — всё медленней и медленней. Наконец, он застыл над очередным разворотом. Желваки напряженно заходили на его в остальном будто застывшем лице.
Наконец, он оторвал взгляд от книги, повернулся в сторону Элинор.
— Вы хотели, виконтесса, чтобы мы назвали причину, по которой вы могли желать зла его величеству? Ну, что же, извольте, теперь я могу это сделать.
Он смотрел на девушку со смесью горечи и презрения.
— Вы были влюблены в свергнутого короля Анагории Антуана Пятого, разве не так? И для того, чтобы помочь возлюбленному вернуться на престол, вы решились на убийство законного короля?
