Творчество углубляет человека, верно устанавливает его вотношении объективной реальности и защищает от его возможного губительноговоздействия объективно существующий мир. Творчество обязательно нравственноориентирует человека, оно всегда во имя кого-то, но никогда во имя сугубоэгоистических самоутверждений, иначе оно перестает быть творчеством. Эгоистическиеустремления парализуют творчество. Хотя творческие люди иногда и поражают своим«эгоизмом» , однако этот «эгоизм» – лишь активное отстаивание ими своейличности, он, в конечном счете, мешает их социальной адаптации, мешает имспокойно жить, в то время как подлинный эгоизм ориентирован исключительно назримые блага удобной жизни и социальную стабильность.
Творческий процесс нахождения себя в себе (нахождение в себетворца) происходит во внутреннем театре личности. Здесь разыгрываетсядраматическое действие, в котором раскрывается истинное лицо человека, еголичность, здесь изживаются социальные маски, не соответствующие неповторимомусамовыражению личности. Как только человек обретает свое лицо, становитсяличностью, он выходит из внутреннего театра, он способен отныне к настоящемутворчеству, в котором главенствуют ценности не социальной, а персональнойзначимости.
Появление подлинного творческого произведения – это всегдавзрыв, скандал, вызов общественному мнению, для которого привычность и консерватизместь принципы социальной стабильности. (Однако не всякий общественный скандалсвидетельствует о рождении великого творения.) Невиданное, небывалое,неповторимое проявление личности в ее творческом продукте неприемлемо и даженеприлично для социально ориентированных натур.
Покуда невротик не изжил свой внутренний театр, не сталличностью (социальная адаптация через маску еще актуальна для него), онориентирован исключительно на социальное окружение и способен, в силу этого, нестолько к творчеству, сколько к его имитации.
Внутренний театр личности – всегда испытание для подлиннотворческого искания. Всегда есть соблазн изображать из себя некоего «творца»,подражать ему, но трудно, очень трудно по-настоящему быть им. Подражание иизображение могут доходить до исступления, но творческого создания не будет,так как нет творческой личности – она еще не родилась, человек еще в театре...
Замыкание на внутреннем театре, точнее, на эстетикевнутреннего театра, всегда приводит к имитации творчества, как это имеет местоу невротика. Можно, к примеру, изображать из себя большого поэта или художника,принять соответствующий образ жизни, но это ни к чему не приведет; это так же,как в любви: чувство не заменимо фразой.
Одновременная приобщенность невротика к полярным ценностнымориентациям как мужского, так и женского пола делает для него достаточноострой, болезненной, трудно преодолеваемой проблему внутренней половойразобщенности и ее разрешения в творчестве. Но и внешнее разрешение пола –сексуальность – также своеобразно для невротика, поскольку присущая емуактивность его биологического пола натыкается у него на субъективноепереживание, уводящее его от сексуальной активности. Вся сложность ипротиворечивость половой жизни невротика заключена в этой противоположнойразнонаправленности половых разрешений.
Склонность невротика к внутреннему разрешению пола черезтворчество делает достаточно своеобразной, изломанной его сексуальную жизнь,творчество и сексуальность прихотливо комбинируются в его жизни. Творчество невыходит у невротика за рамки внутреннего театра, оно, замыкаясь на созданииневротической симптоматики, не несет ему глубоко творческого удовлетворения отпревозможения страдания жизни, но создает душевное напряжение, особыйпсихический дискомфорт, требующий сильного возмещения, компенсации. Именноздесь возникает потребность чувственной гармонии секса-наркотика и зарождаетсяобнадеживающая иллюзия выхода из невротического самочувствия, так угнетающего итерзающего невротика.
Невротик, имея все возможности творческой личности,проявляет их недолжным образом, его «творчество» ограничивается созданиемособого «творческого продукта» – невротической симптоматики. В этой «патологии»много символического, клинически условного, ее нельзя понять, исходя исключительноиз объективной картины клинического состояния, она требует почти художественныхинтерпретаций. В силу этого, для объективного сознания эта «патология»представляется недостаточно основательной, оно склонно обвинять невротика вфантазиях, выдумках, измышлениях, притворстве и т. д., в то время как для негосамого переживаемое им «болезненное состояние» совершенно несомненно идостоверно, он верит ему, как художник своей картине, как конструктор своемуизобретению.
Невротик верит своему «объективному состоянию», своей«болезни», своему «творческому» детищу, но не доверяет себе, своей глубине, онне уверен в себе как состоявшейся личности, он боится показать миру свое лицо,а потому нуждается в маске как способе самоутверждения в социальном мире.
Наличие маски на лице неминуемо создает театр, и невротикпребывает в своем внутреннем театре, не всегда до конца осознавая, что егожизнь, его общение с другими людьми – это только театр.
Инстинкт духовного самосохранения побуждает невротика ктворчеству, но внутренний театр удерживает его в итоге от подлинноготворчества, он не может выйти за рамки театрально-сценического самочувствия,отделаться от эстетики внутреннего театра, до тех пор, пока в смене своихсоциальных масок, используемых им в жизни, в их изживании и кризисе, не обрететсвободу от них и не почувствует, наконец, свое истинное человеческое лицо.
Прохождение человека через внутренний театр личности естьстадия творческого процесса, и нельзя, как это делает невротик, безнаказанноостанавливаться на этой стадии, нельзя подгонять свое человеческое лицо подкакую бы то ни было «социальную личность», то есть личину по преимуществу.Социальная адаптация – еще не высшая ценность существования, моральнаяориентация в социуме – еще не самое высокое нравственное откровение, ноневротик, изменяя себе, пытается утвердиться, и утвердиться надежно, в своемсоциальном окружении, желает отбросить, не принимать во внимание субъективныймомент своего душевного содержания, как досадное и мешающее обстоятельство, скоторым трудно «хорошо жить». Но то, что он наивно отбрасывает, возвращается кнему в виде невроза, который, в конечном итоге, есть не что иное, каксформированный им самим, «сотворенный», сплав неверия и эгоизма.
Творческий акт во внутреннем театре личности дает невротикувозможность обретения своего лица для последующего проявления творческойсвободы. Но это лицо не может быть для него только воображаемым, оно должнобыть им видимо, "Я" должно стать его вторым "Я", alter ego,очищенным от эгоизма и его притязаний. Это второе "Я" даетсятворческой личности, как лицо идеальной половой противоположности, к которомуона устремлена в своем творчестве как к благу и которое несет в себе полнотусуществования для личности. Это лицо становится символическим ликом творчества,творческим катализатором личности, без него нет созидания, ведь лучшее всегдадостойно любимого существа.
