— А почему он никак не мог решиться на операцию? — наконец, спросила она.
— Думаю, потому, что это его последняя надежда, — медленно ответила Алисон. — Если не получится, больше надеяться не на что. А это еще тяжелее, чем слепота.
Делия кивнула, соглашаясь с мнением ребенка. Алисон, как никто, понимала своего отца.
— Как вкусно! — воскликнула Алисон. — Как бы я хотела, чтобы со мной остались вы, а не бабушка!
— А почему не…
Делия остановилась в нерешительности.
— Мама уехала в отпуск, — ответила Алисон безо всякого выражения.
— С мистером Элвордом?
— Нет, это было уже давно. Теперь это Рой — ой, нет, Рой был в прошлом году. Теперь это Джо… или еще кто-то. Я забыла.
— Понятно, — мягко сказала Делия.
— Это неважно. У меня есть папа. — Потом Аллисон вдруг добавила: — Я бы очень хотела, чтобы вы были вместе. Это было бы так здорово!
Делия похлопала ее по плечу.
— А от Дженни есть новости? — спросила она.
— О да! — Лицо Алисон просветлело. — Дженни ведь вернулась к нам, но дорогу переходить не может, и, думаю, никогда уже не сможет. Если операция не удастся, папе придется искать себе новую собаку. А Дженни будет жить у нас просто так.
— Ей это не понравится.
— Да, пожалуй, — согласилась Алисон. — Она привыкла, что в ней нуждаются. Была всегда такая гордая, когда на нее надевали ошейник. Конечно, она будет ужасно переживать, если ее оставят дома, а ее работу доверят другой собаке. Но я буду очень ее любить, чтобы она так не переживала. Бабушка говорит, что Дженни стареет и это все равно бы произошло, но тут совсем другое дело.
— Да, то была бы почетная пенсия, — согласилась с ней Делия. — А так Дженни будет думать, что она не справилась. Ох, Алисон, мне так жаль! Это ведь моя вина.
— Правда?
— Я же ее сбила.
— Я забыла про это. Вы просто как друг теперь. Я могу разговаривать с вами, как больше ни с кем. Гораздо лучше, чем с бабушкой. Иногда даже лучше, чем с папой.
— Твой отец не простой человек.
— Нет, — с чувством сказала Алисон, и они улыбнулись друг другу, как заговорщики.
— А когда все это произошло?
— Через неделю после того, как вы уехали. Папа вел себя очень, очень тихо. А потом вдруг заговорил об операции, стал спрашивать, что я думаю по этому поводу. А потом сказал, что поговорит с доктором. Он даже попросил меня пойти вместе с ним к доктору. Раньше он никогда не брал меня с собой к нему.
— Очень хорошо, что ты пошла вместе с ним.
— Да. Он еще думал несколько дней, а потом сказал: «Ладно. Попробуем». И неделю назад лег в больницу. Операция прошла очень хорошо. — Вдруг лицо девочки исказилось, и в глазах появились слезы. — Ох, мисс Саммерс, вы должны навестить его. Вы просто должны это сделать.
— Дорогая, я бы очень хотела. Но он не хочет, чтобы я…
— Хочет. Я знаю, что хочет, но никогда не скажет этого. Ему одиноко и тоскливо, и… он боится. Он бы ужасно рассердился, что я так говорю, но я знаю. Со мной он не делится этим, потому что считает меня ребенком. Он не может взять с собой в больницу Дженни, поэтому он совершенно один в темноте…
Алисон уронила нож с вилкой и вытерла глаза. Слезы градом катились у нее по щекам.
Делия обняла ее, но девочка никак не могла сдержать рыдания.
— Я не знаю, что с ним делать. Пожалуйста, вы должны поехать и помочь ему.
Может ли она отважиться на это? Ее сердце рвалось к Крейгу, но стоило ли рисковать? Если она скажет, как сильно любит его, поймет ли он и откроет ли ей свои объятья?
— Хорошо, Алисон. Я поеду с тобой.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАЯ
Когда они шли по больничному коридору, Алисон сказала:
— Вы войдите в папину палату вместе со мной и ничего не говорите. Я сама ему скажу, а потом… посмотрим. Все будет в порядке.
Когда Алисон открыла дверь, Делия затаила дыхание, и перед ней предстала больничная палата. Она увидела спинку кровати, потом одеяло, руку, лежавшую на нем, подушку. Она закусила губу, сдерживая крик. Глаза у Крейга были забинтованы, лицо совершенно белое. Но больше всего поражала его неподвижность. Эта неподвижность говорила о страхе и отчаянии.
Понадобилось все ее самообладание, чтобы не кинуться к нему и не сжать его в объятьях. Но она знала, что вот этого, ни в коем случае, делать нельзя. Ей нет места в этой палате до тех пор, пока сам Крейг не захочет этого.
Внезапно он повернул голову.
— Кто здесь?
— Это я, папочка.
Алисон поспешила к нему, и он протянул к ней руки.
Делия остановилась у двери, чувствуя, как гулко бьется сердце. Вдруг шестое чувство подскажет ему, что она тоже здесь? Но он был поглощен дочерью.
— Я прислушивался к твоим шагам, — говорил он. — Но не услышал их. Должно быть, заснул.
— Тебе надо днем включать радио, чтобы не засыпать, — хмуро сказала Алисон. — Иначе плохо будешь спать ночью.
— Знаю. — Он дотронулся до ее лица. — Ты всегда даешь мне дельные советы.
— А ты никогда не прислушиваешься к моим советам.
— Обязательно буду.
— Обещаешь?
— Обещаю. Ну а теперь расскажи мне, чем занимаешься. Как ты ладишь с бабушкой?
Алисон бросила взгляд на Делию, которая прижала палец к губам. Не сейчас. Алисон кивнула и начала рассказывать о кухонных изысках бабушки. Крейг даже рассмеялся. Потом крепко прижал к себе девочку.
Делия старалась не шевелиться, несмотря на то, что ей страстно хотелось обнять любимого человека и сказать ему, что она никогда не бросит его. Но надо было набраться терпения.
— Что еще? — спрашивал тем временем Крейг. — Расскажи мне обо всем.
Алисон глубоко вздохнула.
— Я ездила к мисс Саммерс.
Крейг с минуту молчал, потом сказал:
— Зачем ты это сделала?
— Надо было. Я не могла поговорить с бабушкой. Она не понимает, а мисс Саммерс понимает.
Крейг, казалось, несколько расслабился.
— Если ты поехала ради себя, то ничего страшного. Ну как она? Ей нравится ее новая работа?
Он спрашивал, как о чужом человеке.
— Она очень много работает, даже по субботам.
— Хорошо, что она добилась того, чего хотела.
— Нет, не добилась, — сказала Алисон. — Она хотела быть с тобой. И ты знаешь об этом. И сам этого хочешь…
— Ну, хватит, — сурово отрезал он. — Есть вещи, о которых мы с тобой еще не можем говорить. Ты, наверное, рассказала ей об этом? — Он дотронулся рукой до бинтов. — Я бы не хотел, но, зная тебя, уверен, что рассказала.
