— Мы собрались со всего света, — рассказывал старик. — Из больших городов и совсем крохотных деревень. Люди приходили отовсюду. В начале Марша, в Москве, в нем участвовало четыре тысячи, а у западных границ страны под названием Россия — уже семь тысяч. Они прошли через всю Европу, и каждый день сотни и сотни людей присоединялись к участникам Марша — семьями и поодиночке, молодые и старые. Они приходили пешком из близлежащих селений, они приезжали издалека, из-за морей и океанов, из Индии, из Африки. Все старались принести с собой хоть что-нибудь — прежде всего нужна была еда и деньги, чтобы покупать еду, ибо такому большому количеству людей еды все время не хватало. Жители городов выстраивались вдоль дорог, чтобы посмотреть, как идут участники Марша, и порой дети подбегали к ним и дарили им еду и драгоценные монетки. Множество солдат из армий великих держав тоже стояли вдоль дорог и как могли защищали участников Марша, а также следили за тем, чтобы те не нанесли вреда полям, деревьям и постройкам, ведь людей собралось такое множество. Участники Марша пели, и иногда солдаты пели с ними вместе, а порой бросали свое оружие и ночью, в темноте убегали и присоединялись к Маршу. Люди все шли и шли. Когда по ночам они разбивали лагерь, то казалось, будто целый огромный город вдруг вырастал в чистом поле. Люди все шли, и шли, и шли — по полям Франции, по полям Германии, по высоким горам Испании, неделями, месяцами, и пели песни Мира. И вот наконец они добрались до берега моря — десять тысяч самых сильных. Здесь суша кончалась, здесь был город Лиссабон, где им были обещаны корабли. И корабли действительно оказались в гавани.
Таков был Долгий Марш. Но путешествие этих людей еще не закончилось, нет! Они сели на корабли, чтобы плыть к Свободной Земле, где, как они надеялись, их будут радостно встречать, однако участников Марша теперь оказалось чересчур много. На кораблях могло уплыть не более двух тысяч, а их, как я уже говорил, было целых десять тысяч, и толпа на берегу все росла. Что же они стали делать? Они делали раскладные кровати, они набивались по десять человек в каюту, рассчитанную на двоих, и капитаны этих больших кораблей сказали: остановитесь, нельзя перегружать суда, к тому же у нас не хватит запасов воды, ведь плавание предстоит долгое. И, поскольку все сесть на корабли не могли, люди начали покупать лодки, рыбачьи баркасы, яхты; и знатные богатые владельцы собственных яхт часто сами приходили к ним и говорили: «Возьмите мое судно, я могу отвезти пятьдесят человек на Свободную Землю». И часто приплывали рыбаки из одного города, который назывался Англия, и предлагали: «Вот мой баркас, я могу отвезти пятьдесят человек». Кое-кто боялся плыть на маленьких суденышках через такое громадное море; кое-кто решил вернуться домой. Но все время приходили новые и новые люди, желавшие присоединиться к участникам Марша, и число их росло. И вот наконец все суда вышли из гавани Лиссабона, играла музыка, на ветру развевались ленты и флаги, и люди — на больших кораблях и на маленьких, на лодках и на рыбачьих баркасах — пели.
Но в открытом море суда не могли держаться вместе. Большие корабли шли быстро, маленькие медленно. Через восемь дней большие корабли уже приплыли в город Монтраль, в страну Кан-Америку. Потом стали приплывать и другие суд а, их караван растянулся по всему океану, некоторые приплыли на несколько дней позже, некоторые — на несколько недель. Мои родители были на одном из маленьких судов, на красивой белой яхте под названием «Анита», которую одна благородная дама одолжила участникам Марша, чтобы люди смогли переправиться через океан на Свободную Землю. На этой яхте плыли сорок человек. Моя мать рассказывала, какие это были хорошие деньки. Погода стояла прекрасная, люди сидели на палубе» грелись на солнышке и строили планы, как создадут Столицу Мира на той земле, которую им обещали, — в одной горной долине на севере Кан-Америки.
Но когда они приплыли в Монтраль, их встретили люди с ружьями, арестовали и посадили в тюрьму; в тюрьмах оказались и все остальные участники Марша, в том числе и с больших кораблей.
Правительство Кан-Америки заявило, что их, к сожалению, оказалось слишком много, не две тысячи, как здесь рассчитывали, а целых десять, и в стране не найдется места для стольких людей. Кроме того, в таком количестве участники Марша казались правительству опасными. Тем более что люди продолжали прибывать отовсюду и присоединяться к ним, устраивали лагеря вокруг города Монтраля и вокруг тюрем и лагерей для заключенных и пели песни Мира. Даже из Бразилии стали приходить люди, которые начали свой собственный Долгий Марш, продвигаясь на север вдоль всего континента. Правители Кан-Америки испугались и заявили, что не в состоянии поддерживать порядок в такой орде и обеспечивать ее пищей. Они назвали это Нашествием. Они говорили, что идеи Мира — сплошная ложь; просто потому, что не понимали их и не хотели понять. Они видели, что жители их собственной страны присоединяются к Народу Мира и переходят на его сторону, и понимали, что этого допустить нельзя, ведь все их население должно было участвовать в Войне с Республикой, которая длилась уже двадцать лет и не думала кончаться, она продолжается до сих пор. И тогда они сказали, что все Люди Мира — предатели и шпионы Республики, и поместили их в специальные лагеря вместо обещанной горной долины на севере страны. Там я и родился, в лагере для заключенных, в Монтрале.
Наконец правители Кан-Америки додумались; хорошо, сказали они, мы выполним свое обещание и дадим вам хорошую землю, но на Земле для вас места нет, и мы предоставим вам космический корабль, специально построенный в Бразилии, чтобы вывозить с Земли воров и убийц. Таких кораблей у них было построено три, два они уже отослали на планету Виктория, а третьим так и не воспользовались, потому что законы у них переменились. И никому этот корабль не был нужен — ведь он мог совершить только один перелет, с Земли на Викторию, а вернуться назад уже не мог. Так вот, они сказали, что Бразилия отдает этот космический корабль Народу Мира. На нем могли улететь две тысячи человек, больше он не вмещал. Остальные участники Марша должны были либо самостоятельно возвращаться к себе на родину, за океан, в Россию и другие страны, либо жить в лагерях для заключенных и делать оружие для Войны с Республикой. Они потребовали также, чтобы все вожди Народа Мира улетели на корабле — Мехта, Адельсон, Каминская, Вичевска, Шульц… Нам здесь, на Земле, такие люди не нужны, заявили правители Кан-Америки, потому что они не любят Войну. Вот и пусть везут свой Мир на другую планету.
Итак, две тысячи были выбраны с помощью жребия. И тяжким был тот выбор; то был самый горький из самых горьких дней нашей жизни. Для тех, кто улетал, еще оставалась надежда, но какой ценой! Ведь они должны были лететь в бескрайнем космическом пространстве даже без пилота, их ждал неведомый мир, откуда нет ни малейшей возможности когда-либо вернуться назад! Но для тех, кто должен был остаться, надежда погасла совсем. Ибо на Земле больше не было места для Мира.
И вот выбор был сделан, и все слезы выплаканы, и корабль улетел. И для тех двух тысяч, и для их детей, и для детей их детей Долгий Марш завершился. Здесь, в долине, на планете Виктория мы построили город и назвали его Шанти. Но мы не забываем тот Долгий Марш, и великое путешествие через океан, и тех, кто остался на Земле, их протянутые к нам руки… Мы никогда не забываем Землю.
