— Полпред, сэр! — доложил пилот, прервав нить его рассуждений.
— Генерал?!
— Они мертвы!
— Вы уверены в этом? Однажды вы уже докладывали, что им не выжить...
— У меня их тела. Вернее, то, что осталось от тел. Устроили пожар в помещении, а затем пустили пули себе в головы.
— В самом деле? Они действительно сделали это? Как то, так и другое?
— Да, — кратко ответил генерал.
— У них было четыре дня, — не унимался полпред. — Целых четыре дня до того, как мы определили местонахождение крепости-Два. Они наверняка должны были ожидать нашего прихода. Меня беспокоит, почему они не использовали это время, чтобы спастись бегством?
— Возможно, они устали постоянно находиться в бегах. Решили для разнообразия испробовать что-то новенькое.
— Действительно, — согласился полпред. — Человек с таким прошлым за плечами, как Стэффер Дэйвис, не мог не убедиться в конце концов в бессмысленности борьбы с нами. Скорее всего, и ее убедил в этом. Отсюда и такой финал, генерал! Доброй ночи!
Генерал пожелал и ему того же, отцепил от лацкана кителя микрофон, открыл свою книгу и стал поджидать лифт, который сейчас уже заработал, после того как техники устранили все повреждения, причиненные ему саботажем последних обитателей крепости.
"Зевс. Да, это было бы чуду подобно. Но как добраться до самого верха, не утратив своей индивидуальности и прочего? Возможно ли такое?” Он продолжал читать до тех пор, пока за ним не спустился лифт.
* * *
До тех пор, пока последний вертолет не поднялся от разрушенной крепости и не взял курс на базу, исчезая в темноте, две птицы, укрывшиеся в ветвях большого дерева, росшего посреди одного из склонов горы Игла, пристально вглядывались вверх, в подбрюшья летающих над ними огромных транспортных воздушных кораблей. Птицы были большими, каждая ростом с шестилетнего ребенка, и покрыты толстыми пушистыми перьями под цвет листвы дерева, на котором сидели, — желтыми и очень красивыми. Их головы казались похожими на лица, на удивление нежные и милые. На концах длинных крыльев можно было увидеть зачатки рук с четырьмя пальцами и пятым, большим, угадываемым под перьями.
— Они действительно ушли? — спросила она.
— Да, и больше не вернутся. Даже если и подозревают какой-нибудь трюк, то все равно не знают, какой именно.
— Как ты себя чувствуешь?
— Все еще в шоке, — признался он. — Не мешало бы иметь больше времени до того, как они сюда пожаловали, чтобы успеть получше привыкнуть к тому, кем мы " отныне стали. Но теперь в нашем распоряжении целые годы на то, чтобы освоиться.
Какое-то время она молчала, затем спросила:
— А сможем ли мы и на самом деле создать и других по своему образу и подобию?
— За первые два дня я до деталей изучил все, что связано с работой искусственных маток. А потом у меня ушло более двух дней на создание наших тел, потому что я хотел быть предельно осторожным и уверенным, тогда как мог бы создать их за несколько часов. Мы можем иметь детей. Это будут здоровые и полноценные дети, совсем как мы — человеко-птицы. И они будут умными. Ваши люди ушли дальше, чем сами полагали, в покорении тайн генетики. Если бы они не были так поглощены единственной задачей — созданием солдат, — то смогли бы творить поистине чудеса. Даже могли бы найти вариант, подобный нашему, чтобы спасти себя от уничтожения в последних сражениях с Альянсом.
— И сколько уйдет на это времени? Я о детях.
— Думаю.., месяцев пять. У тебя они появятся на свет самым естественным путем, конечно, не через яйца.
— Когда? — спросила она.
— Хочешь сейчас? — спросил он вместо ответа.
Было бы здорово — зачать своего первого ребенка прямо в эту ночь, первую ночь их пребывания в новых телах, ночь, когда Альянс счел их мертвыми и всеми забытыми.
— Боюсь, что буду выглядеть глуповато, занимаясь любовью на птичий манер, — произнесла она со смущением в голосе.
— Нет-нет! — запротестовал он. — Ты прекрасна. И дети твои будут такими же!
И этой ночью во мраке лесов был зачат первый ребенок из серии тайных, невидимых, невероятных воинов, — воинов, которые в один прекрасный день провозгласят свои права на землю отцов и предков, право на Димос для людей, которым покорился воздух... А сегодня ночью была любовь и попытки преодолеть смущение от того, что они не совсем как люди. Сегодня ночью — праздник. Завтра — подготовка к восстанию...
