Тот еще больше расцвел, сел и кнопочку на своем заветном квадрате нажал.
А! — разочарованно вздохнула женщина: сборник эротики.
— На, сам полистай. Первый том та-акие красотки, — протянул, блаженно жмурясь — улетел видно в виртуал общения с оными красотками.
Тео презрительно фыркнул, а глаза сами на дисплей косят, косоглазие зарабатывают.
— Во втором томе как раз для тебя подружки, — заверил Стасю Янош, по-своему истолковав фырчанье Филосова.
Стася хмыкнула, не сдержавшись, быстро отщелкала развороты объемных девушек, как в мини так и без и… засмеялась, увидев представленных чаровников во втором томе. Нет, кому скажи! Ей предлагают занять время рассматриванием «дивных» торсов, бицепсов, трицепсов, томных взглядов смазливых лиц… мужчин! Сван бы умер со смеху, за ним схватил колики от хохота Иштван. Чиж бы выкинул журнал вместе с хозяином и долго потом клялся, что никакой ревности, просто эта гадость не для патрульного!
— Во, ниче, да? — ткнул Янош пальцем в мальчика больше похожего на девочку. Что манеры, что шаловливый взгляд, что наряд — намек на присутствие при отсутствии.
Русанова не выдержала, покатилась со смеху.
У парня лицо вытянулась:
— Чего ты? Не твой тип, да?
— Не-а…ха! Мой вон сидит, — ткнула пальцем в сторону Тео, похохатывая. Филосова перекосило, взгляд как у быка на матадора стал. Янош кашлянул смущенно, уставился на асура, потом на его товарища по комнате и видимо всерьез подумал о симпатии:
— Ну, тоже ниче, — протянул задумчиво. Тео кулаки сжал от злости, скулы белыми стали, а взгляд — огнемет в действии. Стасю еще больше от смеха скрючило, до слез проняло.
— Ой, не могу, — завалилась на бок на постель.
Филосов вскочил, схватил Яноша за шиворот и выкинул из комнаты вместе с журналом.
— Браво! — хлопнула в ладони Стася: предсказуемо. Поступил точь в точь как Чижу присуще.
— Я тебя прибью, урода! — прошипел в ответ. Схватил уже Стасю за грудки, в стену впечатал.
— Как страшно, — прошептала с улыбкой. Кого бояться ей — Чижа? — Что же ты задира такой?
Тео растерялся — не Стас перед ним, точно. Тот задирист не хуже него и вот так смотреть не умеет, а за грудки схвати, разговаривать не станет — буром на оппонента пойдет.
А женщине тоскливо стало: она уйдет, а он останется здесь. Его мечта стать офицером и он ее добьется. Развенчивать ее она не может, не должна, тянуть за собой тем более — куда. Ведь сама не знает, куда пойдет, как будет искать ребят, не знает, что ждет ее, но понимает — возможно, серьезная опасность, и прощалась с собой и Чижом, с Тео и собой, надеясь запомнить эти мгновенья.
И боже, как хочется его обнять, прижаться!..
Минут пять друг на друга смотрели и Тео дрогнул, вышел из ступора:
— Ты женщина, — прошептал.
— Плохо?
Парень осторожно выпустил ее, глянул виновато и прикрылся упреком, чтобы не заметила его слабость:
— Стас подослал.
— Мнительный ты и фантазия богатая, — вздохнула. — Придумываешь сам себе причину к тревоге и неприятностям, а ты к покою и радости придумай.
Филосов моргнул, не понимая, но перечить не стал, нахмурился, задумался:
— Ты по заданию Стаса?
— Нет.
— За него?
— Да.
— Но инструкции…
— Нет.
— По мою душу?
— Нет.
— И мне верить?
— Можешь верить в то, что придумал.
— Намекаешь — неправ?
— Прямо говорю.
Все равно в голове не сходилось и осторожность, втравленная, вправленая самой жизнью, скептицизмом наделяла:
— Тогда зачем?
— Ответа не будет. Будет просьба — не выдавай.
Тео глянул на нее очумело: о чем говорит, понимает? Не это ли подстава?
Молчать, когда он обязан доложить!
— Я неместная, — пояснила.
Парень вовсе растерялся, в памяти последние дни всплыли, странности Стаса — Стаси, и кивнул невольно, поверив: неместная.
— Тогда откуда? Зачем, почему?
Взгляды встретились и Тео понял, отчего женщина молчит, признался нехотя, еще не решив что делать, но уже понимая — сдать он ее не сможет пусть даже она лазутчица и своим молчанием он поставит под удар себя, правительство:
— Стоп-визуал, обычный волновой излучатель с определенной нацеленностью, — сказал глухо, через силу признаваясь и теряясь от понимания, что видно он сошел с ума, раз верит, раз ставит кого-то выше своих интересов. — Глушит трансляцию и пускает запись по кругу. Сейчас для всех мы спим. Через четыре часа сам отключится.
— Ты его включил? Зачем? Заподозрил меня?
— Да. Понял, что ты не Стас, но не мог поверить.
— А зачем прибор?
Тео отвел взгляд:
— Хотел тебя убить, — признался глухо.
— Вот как, — протянула, побледнев — с этой стороны она Чижа не знала и о ней не подозревала. — За что же так?
— Стас… ты представления не имеешь, какой он.
— Какой? Жестокий, злой?
— Обособленный, сам у себя на уме, сам по себе и для себя.
— Вы все здесь такие. Ваш мир иных не терпит, давит без размышлений. Вы сами даете ему эту возможность, вы поддерживаете такой порядок вещей и негласно губите сами себя.
— Причем тут мы? Мир такой, законы жизни. Выживает лишь сильный и ловкий. Ситуация сложилась: либо Стас, либо я.
— И ты решил — ты.
— А надо было подставить свою шею? — пожал плечами. Стася промолчала, а Тео пошел к своей постели, что-то взял и вернулся. — На, — протянул желтый пластик. — Твоя, вернее, Стаса. Переодевалась видно когда, выронила.
Стася взяла, повертела кусок пластика и сообразила. Осела глядя на Чижа, как будто впервые видит, во все глаза смотрела и хотела объяснений не от него, сначала самой их найти пыталась. Парень смутился под ее взглядом, потоптался, сел напротив и глаза в сторону, а лицо пятнами, но отчего — сам понять не мог. Вроде все правильно, а у него такое чувство — что наоборот:
— Ну, чего? — буркнул.
— Наверное, ничего. Все как надо, да? Нормально и правильно? — Тео кивнул. И Стася синхронно за ним, потерянно, убито. — Девиз прост: подобрал карту — присвой… Тогда еще, в первый день? И молчал все это время. И сказать не хотелось, и что будет, не думалось, и как оно мне, тоже без разницы. Здорово. Я ее искала, у тебя спрашивала, а ты еще сердился, уверял, что не видел… Хотя прекрасно понимал, как она нужна. Что ты за человек? Как ты мог так поступить?
