Книга Защищая Джейкоба - Уильям Лэндей

Офис Джонатана представлял собой несколько захламленных комнатушек в викторианском здании неподалеку от Гарвард-сквер. Свою практику он вел, по сути, в одиночку. У него была помощница, молодая женщина по имени Эллен Кертис, которая только что окончила юрфак Суффолкского университета. Клейн использовал ее только в качестве подмены в те дни, когда не мог появиться в суде сам (как правило, потому, что находился в это время на каком-нибудь другом заседании), а также для проведения простейшей подготовительной работы. По всей видимости, предполагалось, что Эллен уйдет, когда будет готова завести собственную практику. А пока что она смутной тревожащей тенью маячила в офисе, молчаливая и темноглазая, наблюдая за клиентами, которые приходили и уходили, за всеми этими убийцами, насильниками, ворами, растлителями малолетних, неплательщиками налогов и их прокаженными семьями. В ней чувствовалась некоторая ортодоксальная бескомпромиссность свежеиспеченной выпускницы либерального университета. Полагаю, она в душе страшно осуждала Джейкоба – богатенького ребеночка из благополучной семьи, который так бездарно профукал все то, чем по счастливой случайности его щедро наградила жизнь, что-то в таком духе, – но ничем этого не выказывала. С нами Эллен держалась подчеркнуто любезно. Она упорно называла меня «мистер Барбер» и предлагала взять у меня куртку всякий раз, когда я появлялся в офисе, как будто любой намек на сокращение дистанции грозил разрушить ее напускной нейтралитет.

Кроме Эллен, в команде Джонатана была еще миссис Вуртц. Она вела бухгалтерию, отвечала на телефонные звонки и, когда беспорядок начинал окончательно действовать ей на нервы, неохотно мыла кухню и туалет, что-то недовольно бормоча себе под нос. Чем-то она напоминала мне мою мать.

Самым роскошным помещением в офисе была библиотека. В ней имелся сложенный из красного кирпича камин и книжные шкафы, заставленные знакомыми книгами по юриспруденции: медовыми корешками сборников решений Массачусетского и федеральных судов, темно-зелеными – Массачусетского апелляционного суда и винно-красными – старыми сборниками судебной практики по штату Массачусетс.

Именно в этом теплом маленьком логове мы собрались всего несколько часов спустя после того, как Джейкобу было предъявлено обвинение, чтобы обсудить дело. Мы, трое Барберов, сидели вокруг старинного круглого дубового стола вместе с Джонатаном. Эллен, которая также присутствовала при этом, делала пометки в желтом блокноте.

Джейкоб надел бордовую толстовку с логотипом какой-то одежной марки в виде силуэта носорога. Едва мы расселись, как он немедленно сгорбился в кресле, в своем объемистом капюшоне на голове похожий на друида.

– Джейкоб, сними капюшон, – велел ему я. – Что за неуважение к окружающим?

Сын с явным раздражением подчинился и продолжил сидеть с отсутствующим выражением, как будто эта встреча была скучным взрослым мероприятием, которое не представляло для него ровным счетом никакого интереса.

Лори, в своих очках сексуальной учительницы и легком флисовом пуловере, выглядела в точности как тысячи других неработающих матерей из состоятельных семейств – если не замечать растерянности в глазах. Она тоже попросила себе блокнот и отважно приготовилась конспектировать вместе с Эллен. Лори явно была полна решимости не терять присутствия духа: найти способ выбраться из этого лабиринта, сохранять ясный рассудок и оставаться деятельной даже посреди всего этого бредового сна. По правде говоря, ей было бы легче, не будь она такой рассудительной. Воинственным дуракам в таких ситуациях проще: они перестают думать и бросаются в бой, полагаясь на специалистов и судьбу и упрямо веря, что в итоге все будет как надо. Лори не была ни глупой, ни воинственной и в конечном счете заплатила за это чудовищную цену; впрочем, тут я забегаю вперед. На мгновение, увидев ее с блокнотом и ручкой, я перенесся в наши университетские дни, когда Лори была немного зубрилкой – по крайней мере, по сравнению со мной. Наши расписания редко совпадали. У нас были разные интересы: я увлекался историей, а Лори психологией, английским и киноискусством. Да и вообще, мы не хотели становиться одной из тех тошнотворных неразлучных парочек, которые повсюду ходят исключительно вдвоем, как сиамские близнецы. Единственным за четыре года обучения предметом, который мы с Лори посещали вместе, стали лекции Эдмунда Моргана по ранней американской истории, мы записались на них на первом курсе, когда только начали встречаться. Я таскал у Лори тетрадь, чтобы переписать лекции, которые пропустил. Помню, как в первый раз с разинутым ртом смотрел на ее конспект – страница за страницей, исписанные ровным аккуратным почерком. Она записывала целые длинные фразы дословно, разбивала лекции на разветвляющиеся разделы и подразделы, на ходу добавляя собственные мысли. Никакого сравнения с моими исчерканными, нацарапанными впопыхах корявым почерком, испещренными кривыми стрелками записями. На самом деле этот конспект лекций Эдмунда Моргана был частью того откровения, которым стало для меня знакомство с Лори. Поразило меня тогда вовсе не осознание, что она, пожалуй, умнее меня. Выросший в крохотном городке Уотертаун в штате Нью-Йорк, я был готов к этому. То, что Йель будет кишеть умненькими ребятами из хороших семей, вроде Лори Гольд, не стало для меня неожиданностью. К этому меня подготовили рассказы Сэлинджера и фильмы вроде «Истории любви» и «Бумажной погони». Прозрение, что накрыло меня, когда я увидел конспект Лори, заключалось не в том, что она умна, а в том, что она непостижима. Что это личность ничуть не менее сложно организованная, чем я. Ребенком я полагал, что нет на свете драмы большей, нежели быть Энди Барбером, но внутренний мир Лори Гольд, судя по всему, был ничуть не менее полон секретов и горестей. И она всегда будет для меня загадкой – как и все остальные люди. Как бы я ни пытался проникнуть внутрь ее, разговаривая с ней, целуя ее, вонзаясь в нее, самое большее, на что я мог рассчитывать, – это узнать ее лишь самую малость. Да, это было детское открытие: никого, кто сто́ит того, чтобы его узнавать, невозможно узнать до конца и никем, кто сто́ит того, чтобы им завладеть, невозможно владеть целиком, – но мы же и были тогда детьми.

– Так, – произнес Джонатан, отрываясь от своих бумаг, – здесь у нас только минимальный пакет документов от Нила Лоджудиса. Тут нет ничего, кроме обвинительного акта и некоторых полицейских рапортов, так что, по всей видимости, у нас пока что нет сведений обо всех уликах, которыми на данный момент располагает следствие. Но в общих чертах дело против Джейкоба мы уже представляем. Можем, по крайней мере, приступать к обсуждению и попытаться составить общую картину того, как будет выглядеть судебный процесс. Также предлагаю начать продумывать последовательность необходимых действий с нашей стороны. Джейкоб, прежде чем мы приступим, я хочу сказать пару слов тебе лично.