Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 105
– Тогда он и мой друг, не важно на кого ему приходится работать. Давай заведем его внутрь.
Маркус отправляет дочерей за сумкой с инструментами и подставляет свое плечу Коулу, чтобы помочь ему зайти в дом. Лицо солдата мертвенно-бледное, ноги волочатся по полу. Мы затаскиваем его на кухню. Деревянный стол испещрен царапинами, а окна заляпаны кровью, которую Маркус и его жена Эми, видимо, решили не отмывать.
– Пуля была нашпигована нанитами, – помогая Коулу дойти до стола, говорю я. – Это не дает его модулю залечить рану. Несколько минут назад я запустила скачок. Он чуть не умер по дороге сюда. И у меня не оставалось выбора.
Маркус разрывает рубашку Коула, чтобы вытащить ткань из раны.
– Скорее всего, именно поэтому он до сих пор жив, но это было чертовски рискованно. Его исцеляющий модуль отключился. Нам придется постараться, чтобы сохранить его жизненные показатели в норме, пока мы не вытащим пулю и не запустим панель заново.
Он поворачивается к раковине и выливает туда бутылку дезинфицирующего средства, омывает руки до локтей.
Челси вбегает в кухню с инструментами Маркуса, потрепанным чемоданом со скальпелями и сверкающей пилой. Меняет Коулу капельницу, подсоединив к его руке пакет с анестетиком.
– Папа, дай, я тоже помою руки, – засучив рукава, говорит она.
Я поднимаю брови. Челси еще ребенок.
– Разве не твоя мама всегда помогает с операциями?
– Она плохо себя чувствует, – говорит Челси и опускает руки в раковину. Затем медленно поднимает их и тщательно вытирает так, словно часто это делает. – Не беспокойся. Я хорошая помощница.
– Уверена, что так и есть.
– Думаю, удача нам улыбается. – Маркус достает скальпель. – Его панель запускается, и он выглядит крепким парнем.
– Хорошо, – сглотнув, говорю я.
В любой другой день подобная сцена не вызвала бы у меня никаких эмоций, но по какой-то причине мне не по себе при виде Коула, лежащего на столе. Его бледная кожа покрыта бисеринками пота, а кровь капает на пол. Он выглядит таким слабым, таким уязвимым. Не могу отвести взгляд от его груди, считаю вдохи и выдохи, чувствуя, как сжимается желудок каждый раз, когда его дыхание сбивается. Челси вгоняет длинную сверкающую иглу ему в живот, и от этого зрелища у меня подгибаются ноги и приходится ухватиться за стену.
Я вжимаю ногти в ладони, пытаясь убедить себя, что это нормальная реакция, что я просто переживаю за Коула, потому что без него мне не расшифровать вакцину. Но дело не только в этом. Мы знакомы меньше двух дней, но между нами уже появилась какая-то связь, скрепленная кровью и нашей миссией. И это ощущается так, словно мы знаем друг друга на каком-то подсознательном уровне.
Думаю, этому поспособствовало и то, что он подставился под пулю, предназначенную мне.
Все еще сжимая шприц в руках, Челси смотрит на меня.
– Ты не очень хорошо выглядишь, Кэтти. Может, подождешь в гостиной?
Я раздумываю над ее предложением. Чутье подсказывает остаться, но мне настолько не по себе, что не знаю, сколько еще я продержусь.
– Я…
Но тут Маркус засовывает пинцет в рану Коула, и это зрелище становится для меня последней каплей. Я не смогу тут находиться.
– Я подожду снаружи, – бормочу я и вылетаю в гостиную.
Коул сейчас в руках Маркуса. И я ничего больше не могу для него сделать.
Два часа спустя я сижу на диване, скрестив ноги, а Элоиза спит рядом, положив голову мне на колени. Головная боль долбит в основании черепа. Это мигрень напоминает о себе с тех пор, как я проснулась вчера в хижине, поэтому стараюсь сидеть как можно тише, чтобы уменьшить всплески боли, которые обрушиваются на меня с каждым ударом сердца Коула.
Это все, что мне сейчас хочется слышать. Мои звуковые модули работают на максимуме, отслеживая каждый звон стали на кухне, каждое слово, каждый вдох. Коул все еще жив, и кровотечение остановилось. Похоже, его состояние стабилизируется. Маркус считает, что его исцеляющий модуль возобновил работу.
Мне трудно признаться даже самой себе, какое я почувствовала от этого облегчение.
Элоиза бормочет во сне. Я рассеянно провожу одной рукой по ее волосам, наблюдаю, как трепещут ее ресницы. Иногда у нее начинается тремор, но сейчас ее состояние лучше, чем много лет назад, когда мы только познакомились. Из-за нее семья Маркуса и примкнула к «Небесам», и именно поэтому они все еще живут здесь и не ушли в бункеры. У Элоизы еще при рождении обнаружили нуклеотоксическую патологию – неизлечимое генетическое заболевание, фактически смертный приговор. Болезнь настолько редкая, что «Картакс» и другие кодировщики ДНК никогда даже не пробовали разработать лекарство, хотя болезнь легко можно было вылечить с помощью гентеха. Отчаявшиеся люди с такими родными, понимая, что у них нет выбора, объединили свои знания и стали писать собственные алгоритмы. Создали базу данных с открытым исходным кодом гентеха для тысяч редких заболеваний, а со временем стали основоположниками «Небес».
Новак стала их лидером еще до чумы. Она страдает от болезни Крейцфельдта-Якоба[19] и когда-то взломала алгоритм «Картакса» от сотрясения мозга, чтобы спасти свою жизнь. У нее получился великолепный код, но «Картакс» подал на нее в суд за нарушение авторских прав. И тогда она стала бороться за право дальше использовать его, и общественность встала на ее сторону. Обычные люди, которые не могли спокойно смотреть, как гибнут их близкие. Самоучки, которые искали средства для написания алгоритмов, а потом тестировали их на себе. И у некоторых из них это начало получаться так хорошо, что они стали распространять свои коды бесплатно.
Они до чертиков напугали «Картакс».
Это случилось еще до появления гидры. Перед самой вспышкой казалось, что почти у каждого человека на Земле на панели установлен хотя бы один любительский алгоритм. Косметические фишки или стимуляторы. Поэтому «Картакс» начал стирать их с панелей всех, кто хотел жить в бункерах. Но если Маркус решит отправиться в «Хоумстэйк», то ему придется удалить у Элоизы код, сохраняющий ей жизнь. Это нелепо. Какая польза от воздушных шлюзов и защиты от вируса, если умирает ваша десятилетняя дочь?
Я поднимаю глаза, когда звуковые фильтры распознают шорохи в спальне Эми дальше по коридору. Затем раздаются шаги и скрежет чего-то тяжелого по полу. Шумно отворяется дверь, и в коридоре появляется ее сгорбленная и дрожащая фигура.
– Кто здесь? – спрашивает она пронзительным скрипучим голосом.
– Эми? – зову я. – Это Катарина Агатта. Челси сказала, то ты плохо себя чувствуешь.
Шаркая, она подходит ближе, ее лицо все еще скрыто в тени, а на плечах лежит толстое серое одеяло. Она дрожит и тяжело дышит.
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 105
