Почему она не могла принять решения? Его демон даже не докучал ей, так чтовеских причин не имелось.
Гвен обняла себя руками за талию, даже не заботясь от том, чтобы прикрыть грудиили треугольник волос между ног. Зачем? Сабин сильнее, и при желнии моготбросить ее руки в одно мгновение, - и часть нее хотела, чтобы он увидел ее,воспылал к ней желанием. Но всё же…
- Разве ты не понимаешь, что можешь пожалеть после, расплатившись занастойчивость искромсанной кожей и даже внутренностями? – поинтересовалась она.
Она начал массировать ее плечи горячими, мокрыми, намыленными руками.
- Ты на ощупь словно шелк. Я сомневаюсь в том, что испытаю сожаления, - ответилон хрипло и невероятно… опьяняюще.
Гм, боль. Она расслабилась, запрокинув голову и устроившись в изгибе его шеи..«Остановись Напрягись! Борись с его привлекательностью».
Она пыталась, правда пыталась, но ее тело отказывалось подчиняться разуму. Егоприкосновения были слишком приятными.
Интересно, считает ли он тебя привлекательной?
«Или уродиной?»
Ладно. Наконец, она напряглась. Снова раздался этот привлекательный,разрушительный голос. Демон Сомнений. Голос, такой не похожий по тембру на еевнутренний голос. Ее челюсть болезненно напряглась, и Гарпия закричала,протестуя против нежелательного вторжения.
- Ты можешь как-нибудь заткнуть своего дружка? Он меня раздражает.
- Крутой нрав. Мне нравится. И демона нельзя назвать моим другом, - Сабинскользнул пальцами по ее ключице. Он наклонился к ней, прижав рот к уху,осторожно лаская дыханием.
- Я не собираюсь менять тему, но говорил ли я тебе, что считаю тебя удивительнокрасивой?
Гвен сглотнула, не зная, что ответить. Часть ее всё еще желала поощрить его, адругая половина – оттолкнуть прежде, чем она забудет, почему ей следуетсопротивляться ему. Он представлял собой всё, что она не любила в своей жизни.Темноту, насилие, хаос. Даже более того, он планировал использовать ее, чтобыпричинить вред своим врагам. Ничто не превосходило его ненависть к Ловцам, дажелюбовь к женщине.
- Приступим, да? - Сабин отпустил ее, и она крепко сжала губы, чтобы удержатьвсхлип. Потом эти чувственные пальцы зарылись в ее волосы, втирая в них шампуньс запахом лимона. Она в экстазе закрыла глаза. Неудивительно, что он всегда таквкусно пахнет.
- Ты превращаешься в Гарпию, когда напугана. А когда возбуждена? Илииспытываешь оргазм?
Такой грубый, личный вопрос. Но он умудрился задать его вовремя. И так как онибыли обнажены, она всё же ответила:
- Ин-ногда она дает о себе знать. Я стараюсь проявлять осторожность, иостанавливаю ее.
- Не пытайся останавливать ее со мной, - прежде, чем она успела ответить, онснова сменил тему.
- Уильям рассказал тебе о моем демоне, - он поменял положение бедер и еговозбужденная плоть коснулась изгиба ее спины. Это вышло случайно? – Аньярассказала тебе о моем прошлом?
Гвен задрожала.
- Ты говоришь о том, как ударил друга ножом в спину? Нет. Она опустила этудеталь.
Он вонзил ногти в кожу ее головы, и она вскрикнула. Тут же он отпустил ее,бормоча:
- Прости.
Черт. Она просто никогда не могла удержаться от сарказма в самый неподходящиймомент. Вскоре кто-то (давай же, Сабин, признавайся) в виде исключенияпопытается вырвать ей язык. И в самом деле, ей обычно несложно было сдержаться.Она же занималась этим всю свою жизнь. Впервые, однако, в ней вскипелонегодование. Если бы она не была трусихой и плаксой, то не боялась бы реакциилюдей и просто стала бы сама собой.
Собой. А знала ли она себя настоящую?
- Опусти голову под воду, - грубовато приказал Сабин.
Он не дал ей времени подчиниться, но коснулся рукой ее затылка и толкнул подгорячую струю. Мыльные капельки попали ей в рот, и она сплюнула их.
- Закрой глаза, или туда попадет…
- Ой, ой, ой! – она крепко закрыла глаза.
- Мыло, - усмехаясь, закончил он.
Гвен терла глаза, возмущенная его отношением ко всему этому. Он ревновал кУильяму, по крайней мере, только это чувство объясняло его поведение. Его глазазажглись обещанием несравнимого наслаждения, когда он раздел ее.
Так почему он не стал ее лапать?
Легкими деловитыми прикосновениями, он намылил ее с ног до головы. Его ладони,не задерживаясь, прошлись по ее груди и твердым соскам, потом нырнули ей междуног. Хотя его прикосновение было бесстрастным, она задрожала, тяжело дыша имучаясь от желания.
- Я сама могу вымыться, - проворчала она.
- У тебя была возможность сделать это вчера и позавчера. Черт, да даже сегодняутром. Ты ею не воспользовалась, - он снова поменял положение, и она сновапочувствовала мимолетное прикосновение его возбужденного члена.
- Почему?
Ее кровь закипела, и она крепко сжала губы. Не стоит говорить ему то, что онжелает знать. Он в любой момент всё сам поймет. И, если честно, она хотелапосмотреть на его реакцию. Он уже признался, что считает ее симпатичной. Что онподумает о ней, когда с нее сойдет маска грязи? Может, наконец-то, сделаетпервый шаг?
Когда он закончил мыть ее, то застыл на месте. Он, казалось, затаил дыхание, иона почувствовала, как ее охватывает головокружительный жар, распространяясь,усиливаясь. И вот она, его реакция. Он заметил:
- Твоя кожа…
- Я пыталась предупредить тебя.
- Ну, тебе стоило быть более убедительной, - он развернул ее лицом к себе,быстро осматривая, затем… более медленно.
Увидев его, она поняла, как ошиблась. В нем не было ничего обычного. Его глазаослепительно сияли, горели словно огонь, тонкие морщинки напряжения залегливокруг губ.
- Твоя кожа… - повторил он.
Ей нет нужды глядеться в зеркало, чтобы знать, что без грязи ее кожа блестела.Полупрозрачное сияние сделало ее похожей на свежеотполированный опал.
Как будто в трансе, Сабин осторожно потянулся к ней. Кончиком пальца он провелпо ее подбородку, шее, между грудями. Она не отступила. Нет, наоборот, сделалашаг вперед. Ближе. Желая большего. Не в состоянии остановиться. По кожепобежали мурашки, и все мысли о сопротивлении улетучились.
- Гладкая, теплая, сияющая, - почтительно прошептал он. - Зачем ты прятала… -он стиснул зубы, и прямо у нее на глазах почтительность превратилась в гнев. -Мужчины не могут держаться от тебя подальше, верно?
Она не смогла ответить из-за комка в горле, лишь покачала головой. Что же ещеСабин сделает или скажет? У него настроение меняется чаще, чем у любого из еезнакомых. «Прикоснись ко мне».
Но он еще не закончил с вопросами:
- А у твоих сестер такая же кожа?
- Да.
- У всех Гарпий?
- Да, - надеюсь, что теперь он закончит с этим.
- Ты им звонила?
Нет. Не закончил.
- Пока нет.
- Ты им позвонишь сразу же, как мы выйдем из душа. Я хочу, чтобы они черезнеделю были в этой крепости.
Шокированная до глубины души, она посмотрела на него. Она была обнажена, еекожа притягивала словно магнит, а он хочет поговорить о ее сестрах? Встретитьсяс ними? Почему он, - тут она внезапно догадалась об ответе, и на лице появилосьпонимание. Разумеется, он хотел, чтобы они жили здесь. Он, вероятно, думал, чтоони помогут ему в войне. Или, возможно, хотел завести гарем из Гарпий.
Что-то темное, мощное зародилось в груди Гвен. Что-то отвратительное. Из-заэтого ее ногти удлинились, Гарпия закричала, а ее зубы стали острыми. Передглазами красная пелена.
