Я покачал головой:
— Он исчез. Я ищу его.
— Моряк или заключенный? — Во взгляде хозяина читался вопрос.
— Моряк.
— Тогда, наверное, утонул, как это у них заведено. Или дезертировал.
Фокс широко развел руками, что равно могло изображать и Тихий океан с десятью тысячами островов, и льды Южного полюса, на которые не ступала нога человека.
— Мир велик. Тебе не найти его.
— Я нашел его долги, — заметил я.
— Не всегда те, кто исчезает, хотят, чтобы их нашли. Моряк где его место? На палубе? Или рядом с женой и детишками? Бывает, он оказывается в замешательстве и тогда начинает жить так, словно нить его жизни можно сплетать и расплетать бесконечно. Он тонет десять раз и десять раз воскресает, и каждый раз в объятиях новой женщины. Дома о нем горюют, а он сидит у колыбели на другом континенте и смеется, пока новая семья тоже не надоест. Поверь мне. Я всякое повидал.
— А я и не знал, что за стойками баров в Хобарт-Тауне стоят мудрецы.
Фокс насмешливо посмотрел на меня:
— Ты его сын. Я прав?
— Ты вроде лиц не помнишь. Разве я похож на Лауриса Мэдсена?
— Понятия не имею. Я его не помню. Но замечаю, когда обижаются. Только сын способен так насупиться, когда отца обвиняют в обмане.
Я повернулся, чтобы уйти.
— Стой, — сказал Энтони Фокс, — я назову тебе одно имя.
— Имя?
Я остановился у входа в «Надежду и якорь».
— Да, имя. Джек Льюис. Запомни его.
— А кто это — Джек Льюис?
— Человек, с которым твой отец пил пиво.
— И ты помнишь этого человека, хотя прошло десять лет? Наверное, он тоже задолжал за пиво.
— Он задолжал мне намного больше. Найди его и напомни о долге.
Я вернулся к стойке. Недопитый джин еще ждал меня. Фокс не убрал стакан. Не сомневался, что заманит меня обратно.
Было еще рано, кроме меня, в баре посетителей не оказалось.
— Что-нибудь закусить? — спросил хозяин.
— Только не баранину.
Баранина, единственное блюдо, которое готовили в Хобарт-Тауне, мне надоела.
— Есть лаврак.
Мы сели за стол.
— Здесь полно места, — сказал он. — Австралия больше Европы и все еще готова принимать новых жителей. Тихий океан занимает половину земного шара, я называю его родиной бездомных.
— Ты был моряком?
— Кем я только не был: крестьянином, плотником, моряком, заключенным. Кстати, это тоже профессия. На Тихом океане встречаются два типа мужчин: те, кому хорошо в тени кокосовой пальмы, и те, кто следует за деньгами.
— Следует за деньгами?
— Джек Льюис относился к последним. Опиум из Китая, оружие, торговля людьми — назови все, что придет в голову, любой груз, а под грузом я имею в виду не только то, что можно взвесить и измерить, — и Джек Льюис возьмется стать твоим незаметным поставщиком. Деньги поведут тебя по определенным маршрутам, и на этих маршрутах ты найдешь Джека Льюиса.
— Как называется его судно?
— «The Flying Scud» — «Летящий по ветру». Но ты должен кое в чем определиться, прежде чем начнешь поиски. Реши, каким человеком был твой отец. Из тех ли он, кто ищет кокосовую пальму, чтобы провести остаток дней, лежа в ее тени, или он явился сюда за богатством? Если верно первое, тебе его не найти. Меланезия, острова Гильберта, острова Общества, Сандвичевы острова — десяти жизней не хватит, чтобы везде побывать. В противном случае у тебя есть шанс. Джек Льюис тут не появляется. Но есть у него одно логово.
— И как мне его найти?
— Ни в одном реестре он не числится. Джек Льюис из тех, кто умеет появляться и исчезать невидимо для властей. Но он живет в людской памяти, как живет в моей.
— Расскажи, что за долг у него.
— Просто назови мое имя. Энтони Фокс. И сумму в тысячу фунтов.
— Тысяча фунтов! — воскликнул я. — Но зачем ты дал тысячу фунтов такому мошеннику?
— Наверное, это называется жадностью, — не моргнув глазом ответил Фокс. — Кроме того, я и сам заработал эти деньги незаконным путем. Можно сказать, что один мошенник дал в долг другому. Теперь я следую узкой тропой добродетели, но исключительно из-за недостатка средств.
— У вас тут какой-то перевернутый мир, — сказал я. — Обычно-то люди воруют от нужды.
— И со мной так было. Да, и я был больше чем вором, сам догадаешься, о чем речь. А теперь живу честной жизнью. За бывшими заключенными следят. Итак, «Летящий по ветру». Теперь тебе известно не только его имя, но и название его судна.
— И что будет, если я найду судно?
— Не обещаю, что ты найдешь отца. Но ты найдешь Джека Льюиса. На своих деньгах я давно поставил крест. Однако теперь ты знаешь, что Джек Льюис — вне закона. Делай с ним что хочешь и знай: с тобой мое благословение.
Так в Хобарт-Тауне разговаривали мужчины: как мошенник с мошенником. Я подумал о безбрежных просторах Тихого океана, который единожды уже пересек. Кто догадается, что происходит на корабле, находящемся в тысячах морских миль от суши, или на острове, размерами ненамного превосходящем корабль?
Мир лишь недавно узнал слово «свобода», и мне пришлось проделать немалый путь, чтобы понять его значение. В Хобарт-Тауне я слышал это слово от людей, обвивших себя путами жадности. У свободы была тысяча лиц. Как и у преступления. Мне становилось нехорошо при мысли о том, что может сотворить человек.
— Гонолулу, — сказал Энтони Фокс. — Советую начать поиски с Гонолулу.
— Если ты знаешь, где его найти, что же ты сам туда не отправишься и не вернешь свои деньги?
— Я теперь честный человек. Лишь глупцы крадут у богатых. Умные люди крадут у бедных. Закон чаще всего на стороне тех, у кого есть деньги.
— Но ты же не крадешь у бедных?
— Нет, всего лишь наживаюсь на их слабостях.
Трактирщик указал на батарею бутылок, стоявших в баре.
— Это выгодней, и риска меньше. Бутылка в руке лучше, чем деньги в банке. Так рассуждают бедные.
— О! «Птичка в руке» — это тоже ты.
— Это тоже я.
Я собрался идти.
— Подожди.
Такая у него была уловка: придерживать информацию.
— Я кое-что помню о твоем отце.
Я взглянул на него. Сердце забилось сильнее.
— Он походил на человека, пережившего утрату. Не знаешь почему?
— Нет, — произнес я, а сердце стучало. — Я был еще ребенком, когда он пропал.
Выйдя за дверь, я в последний раз услышал голос Энтони Фокса.
