— Вильям объяснил мне вчера вечером, что сам он всегда ненавидел замок и желал бы, чтобы я взял на себя управление и замком, и всем имением, а также нашим конезаводом по выращиванию скаковых лошадей в Ньюмаркете.
Мена взглянула на него:
— Но вам… это будет по душе!
— Ну конечно, и я думаю, тебе это тоже понравится. Вместе с тем нам предстоит исполнять важные и серьезные обязанности владельцев замка, причем некоторые практически сразу, а в ближайшем будущем их число еще и прибавится.
Он умолк.
— Боюсь… вы будете такой важной персоной… для вас было бы ошибкой жениться на мне.
Она считала, что не имеет права не заговорить об этом.
И как вообще она была настолько непостижимо глупа, чтобы не сообразить, кем на самом деле был Линдон.
Конечно, она ни на минуту не сомневалась в его благородном происхождении, но при этом все время думала, что его семья разорена.
— Я никогда не расстрою и не обижу тебя, родная моя, — сказал Линдон, — и до тех пор, пока мы будем все делать вместе, наша любовь всегда поможет нам.
— Вы правы, — согласилась Мена, — если только… вы уверены, что вам не стоит… выбрать в жены… более достойную…
— Я выбрал тебя, — перебил ее Линдон, — и мы поженимся как можно скорее. Боюсь только, как бы твоя матушка не пожелала взять тебя с собой в Девоншир, хотя Вильям, я уверен, предпочел бы остаться с ней наедине во время медового месяца.
Он увидел, как заблестели ее глаза, и добавил:
— Но ведь и нам неплохо было бы провести наш медовый месяц только вдвоем. И вот что я предлагаю, мое сокровище, а не отправиться ли нам для начала в мой дом, где никто нас не побеспокоит?
— А это… возможно? Мы и правда… сможем… пожить там? — спросила Мена.
— Мы непременно так и поступим, — твердо сказал Линдон, — а поскольку я собираюсь забрать из замка повара, нас ждет гораздо более изысканная еда, чем в тот вечер.
— О, тогда была настоящая пища богов, а шампанское — просто нектар! — воскликнула Мена.
Она вспомнила свой восторг, переполнявший ее настолько, что она едва ощущала вкус поданных блюд. Он рассмеялся:
— Думаю, амброзию и нектар мы поищем в самой Греции.
— В… Греции? — повторила она как эхо.
— Мы ведь имеем право на долгий, счастливый и уединенный медовый месяц до того, как нам придется начать жизнь важных и значительных персон на виду у всего графства! — заявил он.
— Вы действительно покажете мне Грецию?
— Мне пришло в голову, что нам стоит отправиться туда, чтобы ты оказалась в обстановке, достойной богини, ведь я, когда впервые увидел тебя, решил, что ты — богиня. Ну а потом мы последуем в Египет.
— Все это звучит слишком… замечательно, чтобы быть правдой. Но… куда бы мы ни отправились, везде для меня будет рай, если мы …вместе!
— И я думал именно так с тех пор, как встретил тебя. Теперь же, когда все выяснилось и встало на свои места, нам остается только обвенчаться.
— И как можно скорее, — добавила Мена, — а то мне кажется — я проснусь и счастливый сон кончится!
— Я договорился на завтрашнее утро, — сквозь смех проговорил Линдой, — а Вильям говорил что-то относительно послезавтра.
Мена засмеялась вместе с ним.
— Все кажется таким… невероятным, что я боюсь… как бы все не исчезло!
В глазах девушки появился лукавый огонек.
— Я подозреваю, что вы будете смеяться надо мной всю оставшуюся жизнь из-за того, что я приняла вас за человека, объезжающего лошадей для герцога, но ответьте мне, почему, будучи в замке, вы никогда не появлялись среди гостей?
— Вильям предлагал мне принять участие в развлечениях, но как раз в это время прибыли кони из Ирландии. Соблазн познакомиться с новыми обитателями конюшни оказался для меня намного сильнее, нежели перспектива общения с гостями! Разве мог я отказаться от долгожданной возможности испытать Завоевателя или Красного Дракона на деле?
Такая идея и впрямь показалась Мене абсурдной, и она искренне рассмеялась.
— А ведь если бы вы не были настолько заинтересованы этими лошадьми, а я не оказалась в замке под видом маминой компаньонки, мы могли бы никогда не встретиться.
— Тогда, — Линдон посерьезнел, — мы оба все время чувствовали бы, что нам чего-то не хватает. И всю жизнь были бы одиноки, как бы ни сложилась наша судьба.
Мена взяла Линдона за руку.
— Вы должны всегда быть очень, очень осторожны, — попросила она. — Что, если вчерашние грабители застали бы вас врасплох? Я могла потерять вас.
— Теперь конюшни всегда будут охраняться должным образом, — заверил он, — я понял, как был небрежен, совсем не придав значения охране, ведь эти прекрасные животные столь же беззащитны, сколь и ценны.
— Я постараюсь больше не волноваться. Но не забывайте — я люблю вас так сильно, что буду ревновать к лошадям, если они станут поглощать все ваше свободное время.
— Мы будем вместе заниматься ими, — пообещал Линдон. — Я никогда раньше не встречал такой бесподобной наездницы. И только ты догадалась, что Завоеватель слушается только женщин.
— Я обязательно сумею научить его любить вас.
— Тогда пусть это станет задачей номер один! — решил Линдон. — А я в свою очередь постараюсь сделать так, чтобы ты любила меня намного сильнее, чем сейчас.
— Думаю, что сильнее… уже невозможно, — заметила Мена, — но… пожалуйста… да-да, пожалуйста… постарайтесь.
Он рассмеялся и опять стал целовать ее.
Его поцелуи сказали ей, что он чувствовал то же, что и она, — их любовь благословенна.
Мена подумала, что завтра состоится венчание и с этого дня любовь будет наполнять их жизнь ослепительным светом.
Свет, озаривший ее душу еще тогда, когда она еще только впервые ощутила в своем сердце любовь к Линдону.
Это был свет, который нисходит с небес как проявление божественной любви, дарованной человечеству.
Божественной священной любви, которая бесконечна.
