Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 36
Но всё-таки не хочу заканчивать главу и книгу в общем в стиле «всё плохо». Даже в самой плохой ситуации можно найти плюсы.
Монашествующие могли бы найти в себе силы и приобрести экзистенциальный опыт в борьбе с депрессией, как, например, приобрёл его известный ныне автор Экхард Толле, который на протяжении многих лет мучился чудовищнейшей депрессией и нашёл выход в пребывании «здесь и сейчас». Я его сам не изучал, но вижу, как его опыт оказался востребованным, поскольку депрессия – наиболее распространённое психическое расстройство. В сентябре 2017 года этот автор впервые посетил Россию, где выступил перед рекордным количеством участников за всю историю своих лекций – зал собрал более шести тысяч человек. Какой старец может собрать такой зал, да и вообще, как православный старец может помочь людям преодолеть депрессию? Своими советами церковники только вгоняют в ещё большую депрессию. Толле я взял лишь для примера того, что есть люди, которые помогают другим (и довольно успешно) с помощью различных духовных учений и практик. Дают какой-то смысл в жизни и учат, как обращаться ко внутренним резервам, чтобы справляться со стрессом и более эффективно жить. По миру разъезжают различные буддийские монахи и другие учителя, чьи проповеди вполне востребованы современным миром. Но монах максимум что может – это прочесть лекцию в узком православном кругу. Греки в этом отношении более продвинуты. Если мы возьмём книгу про русского старца, то там нет ничего особенного, его личность может быть и выпуклая, но привязанная к определённому стандарту того, каким должен быть настоящий русский старец. Греки же любят витиеватость и имеют за собой великую базу античной философии и культуры. Поэтому в потенциале именно греческая православная церковь может ещё сказать что-то миру. К примеру, тот же старец Ефрем из Филофея (тот самый, что сделал поклон перед всей братией, чтобы спасти чревоугодника-брата, который отказался делать метания) лет пятнадцать назад приехал в Америку и развернул там достаточно мощную деятельность, открыв с десяток монастырей.
При этом я не идеализирую греков и понимаю, что греческие старцы могут быть довольно странными. Соседний русскому Свято-Пантелеимонову монастырю на Афоне – монастырь Ксиропотам. Там старец и игумен постоянно разъезжает по различным богословским конференциям, где выступает с речами и докладами. Между тем сам Ксиропотам считается одним из самых строгих монастырей святой горы. Тамошние монахи столь суровы, что по уставу звонить родным и близким можно только четыре раза в год. При этом работают монахи и послушники по три часа, кухня у них очень хорошая, в том числе есть и керазмы-угощения. Есть шикарная библиотека, а также фонотека с любыми проповедями и духовными песнопениями. Я разговаривал с тамошними братьями, и они рассказали, как страшно их борет уныние. Игумен-то не дурак – молодой уважаемый богослов, который разъезжает по всему миру на монастырские деньги, а братья создают для него соответствующий фон, как братия почти самого строгого монастыря на Афоне. Я не знаю, чем закончится этот эксперимент – возможно, и явит людей великого духа. Но лично у меня на этот счёт большие сомнения. Вообще сегодняшнее духовное возрождение Афона связано с искренним желанием людей приобщиться традиции. В том числе этому помогла книга Силуана Афонского – точнее, книгу написал его ученик архимандрит Софроний (Сахаров), используя дневниковые записки старца. Из жития Силуана можно понять, что старец годами страдал от жесточайшей депрессии, которая в аскетической традиции считается «мистической ночью» или промыслительным оставлением подвижника благодатью для его укрепления. После жесточайших лет борьбы с унынием старец испытал инсайт и оставил после себя записки.
Если бы монахи с помощью духовной адаптации испытывали подобные инсайты и рассказывали мирянам, как справиться с депрессией, цены бы им не было – и они были бы на своём месте, поставляя обществу бесценный экзистенциальный опыт. Монахи же сейчас в своём концептуальном ограничении не могут помогать людям, поскольку ориентированы только на православных верующих. Любому неверующему, если он придёт к монаху со своими проблемами и откроет сердце, тот прямо скажет, что все беды его потому как он некрещёный или невоцерковлённый. Или вовсе откажет в разговоре. А воцерковлённого станет учить по принципу: «Чем хуже – тем лучше». Что Бог спасает его посредством злоключений и неприятностей – «кого люблю, того и наказую». Что же касается уныния, то монах не станет ломать традицию – отцы учат, что унынию нужно активно сопротивляться по методу ещё большего ухудшения своей жизни (когда бухал, часто слышал от монахов, что таким образом Бог меня «спасает»).
Например, уныние зовёт отправиться домой или к родственникам. Не слушай – усиль молитву и пост, противостоя козням лукавого. Монахи верят, что, если пойдёшь у чувства на поводу, оно постепенно выведет тебя из монастыря. Возможно, и так, но для мирян такой метод не подходит. Сейчас монашествующий, как я уже писал, боится сболтнуть лишнего, поскольку является деталью большого мистического аттракциона. Он знает, что легче всего научить депрессивного молиться и читать какой-нибудь акафист. Придраться к нему за такую рекомендацию нельзя, поскольку к монаху обращаются преимущественно православные, у которых молитва представлена однозначно в положительном свете. Если не помогает – веры нет или грехи какие-нибудь мешают. Ну или мало молишься, вот я, например, молюсь много в монастыре, и Бог мне помогает… Поди проверь, кто ему там помогает. Монах, даже если и сам изнемогает от уныния, лжёт искренне «во спасение».
В итоге некоторые искренне верующие начинают замаливаться и превращаться в смешных и иногда опасных подвижников в миру. Такие замоленные есть или отираются при каждом монастыре, причём чаще всего не среди братии, а среди самих паломников, что следуют монашеским рекомендациям. Депрессия лечится молитвой, но никуда не уходит после первых молитвенных опытов, хотя по вере молящегося и отступает на время. Замоленность вместо чудесных божественных даров ведёт к утрате социализации, наплевательскому отношению к жизни и здоровью, а также является мостом к самым разнообразным психическим нарушениям. И самое страшное, что никто в этой ситуации, никакой монах или старец не может сказать замоленному – «не молись». Максимум обвинить в неправильной молитве и прелести. Но сама эта неправильность и замоленность укоренена в православной традиции – в агиографии издавна люби́м образ замоленного, хворого на голову человека, которому молва приписывает чудесные дары прозорливости и исцеления. Однако, как утверждают жития, Бог действует через них. Такие люди везде гонимы и часто ночуют прямо на улице. Я встречал таких людей, живущих рядом с монастырём. Это люди с явными психическими нарушениями, с которыми пытаются справиться с помощью молитв, но только подбрасывают хвороста в огонь. Конечно, отечественная психиатрия – чрезвычайно жёсткая и карательная структура, с которой не каждый хочет сталкиваться, но она хотя бы предусматривает надзор и частичную социализацию больных на голову людей, особенно если смотреть за ними некому. Выглядят же такие замоленные настоящей карикатурой на само монашество. Возможно, таким образом провидение хочет дать некий знак для тех, кто ещё внутри.
Монастыри часто излагают альтернативную точку зрения на психические нарушения как на бесовскую одержимость. Когда жил в одном монастыре Курской епархии, часто разговаривал с такими людьми с самой разной симптоматикой – голосами, ощущением посторонних сущностей внутри тела. У людей с ярко выраженным бредом монастырь и практикуемый монахами экзорцизм являются подтверждением этого бреда, и эта альтернативная психиатрии «бесовщина» по моему опыту (а всё-таки я два года пропел на этих «вычитах») не помогает, а во многом даже вредит. Формально к монахам не подкопаешься. Вы пришли в монастырь, как в лечебницу, из-за веры в благодать. Благодатью вас здесь обеспечивают – есть церковные таинства, продолжительные службы и причастие святых тайн. Всё для вас, и если что-нибудь пошло не так, значит, либо вы сами плохо стараетесь, либо Богу так угодно.
Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 36
