Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 53
А теперь я хотел бы затронуть смежную тему — воздействие молекул на эмоции и восприятие. Под молекулами я подразумеваю просто химические вещества — природного происхождения или синтезированные в лабораторных условиях. Всем нам, разумеется, известно, что эти молекулы влияют на поведение. Представителям любой части света доводилось пробовать вещества вроде этанола, под воздействием которых меняется и поведение, и мироощущение, и восприятие действительности. Мы знаем и о транквилизаторах, которые делают то же самое. А теперь рассмотрим некий конкретный пример — маниакально-депрессивный синдром. Это ужасная болезнь, человек попеременно впадает в две крайности, и мне сложно судить, какая хуже: в первой он погружается в пучину депрессивного отчаяния, во второй — пребывает в крайнем возбуждении, в котором возможным кажется все, вплоть до того, что многие страдающие этим синдромом склонны в маниакальной стадии воображать себя богом. И это, конечно, снижает дееспособность. Дееспособность снижается в обеих крайних фазах, а промежуток между ними довольно короток — как у маятника, который медленнее движется на подъеме и быстрее пролетает середину. Эта болезнь встречается в любой культуре, но до недавнего времени лекарства от нее не было. Однако лет двадцать–тридцать назад появилось вещество, которое значительно снижает маниакально-депрессивный синдром у многих пациентов, при условии тщательного расчета дозировки. Те, кто принимает это вещество в контролируемых дозах (многие из них), возвращаются к адекватному функционированию. Жизнь нормализуется, и для них это великое благо. Что это за вещество? Литий, в виде солей. Литий — это химический элемент, третий из простых веществ после водорода и гелия. Поразительно, что такое элементарное вещество способно оказать такое мощное воздействие на часть населения земли, причем не только на поведение. Если поговорить с бывшими больными, точнее со страдающими маниакально-депрессивным синдромом, контролирующими болезнь с помощью регулярного приема лития, вы услышите истории просто невероятных преображений.
Кто возьмется утверждать в свете таких событий, что существуют человеческие эмоции, которые — хотя бы когда-нибудь — не будут коренным образом переосмыслены в рамках молекулярной биологии и архитектуры нейронных сетей? И в нашем обществе, и в других мы найдем огромное множество веществ, часто значительно отличающихся по химическим характеристикам, но обладающих сильным воздействием на настроение, эмоции и поведение. Не только этанол, но и кофеин, псилоцибиновые грибы, амфетамины, тетрагидроканнабинол и другие каннабиноиды, диэтиламид лизергиновой кислоты, больше известный как ЛСД, барбитураты, хлорпромазин (торазин) … Список очень длинный.
Это наводит на определенные размышления: может быть, все человеческие эмоции в какой-то степени регулируются молекулами? Если введенная извне молекула способна менять поведение человека, может быть, и в самом организме найдется сравнимая молекула, воздействующая на поведение? В этой области намечаются заметные сдвиги — я говорю об энкефалинах и эндорфинах, белках, вырабатывающихся в мозге.
Роженицы во время схваток демонстрируют поразительную способность переносить боль, а ведь боль в процессе деторождения действительно зашкаливает. Однако в этом случае, как и во многих других травмирующих ситуациях, человеческий организм вырабатывает определенную молекулу, которая снижает нашу чувствительность к боли. У него есть на это веские и вполне понятные эволюционные причины. В коре головного мозга имеются особые рецепторы, с которыми связываются данные белки, и, как выясняется, опиаты, вводимые извне, обладают химическим сходством с определенным энкефалином, который вырабатывается в самом организме и участвует в подавлении боли. То есть очень похоже, что на каждую «внешнюю» молекулу, как-то воздействующую на человеческие эмоции, находится родственная «внутренняя» молекула, вырабатываемая естественным путем, и именно поэтому у нас в мозге имеются рецепторы, воспринимающие данную функциональную молекулярную группу.
А теперь позволю себе добавить конкретики и привести пример из личного опыта. Вот я прихожу к зубному врачу, и он делает мне укол адреналина. Это молекула. Молекула, вырабатываемая в организме, но ее можно создать и вне его. И каждый раз после укола во мне борются два противоположных желания — кинуться на врача с кулаками или сбежать. Желания в указанных обстоятельствах, думаю, вполне объяснимые. Но именно так действует адреналин — гормон эпинефрин — при любых обстоятельствах, даже при самых благоприятных. Эта реакция называется синдромом борьбы или бегства. Данная молекула вызывает у нас либо агрессию, либо трусливое желание пуститься наутек. Либо одно, либо другое. Примечательно, что две таких явно противоречивых эмоции вызывает одна и та же молекула. Тут имеется крайне интересный момент. В ваш кровоток ввели эту самую молекулу, и вы вдруг что-то испытываете. Это всего лишь воздействие молекулы. Совсем не обязательно ваши ощущения вызваны объективными внешними обстоятельствами. И для этого имеются вполне понятные основания. Вот наши далекие предки сталкиваются, скажем, со стаей гиен, не успев разобраться, что гиены с оскаленными клыками представляют опасность. Было бы слишком непродуктивно вынуждать наших предков останавливаться и пускаться в рассуждения: «Ага, передо мной звери с острыми зубами — похоже, меня могут загрызть. Звери приближаются. Кажется, имеет смысл уносить ноги». Бежать будет уже поздно.
В действительности достаточно одного взгляда на гиену, чтобы тут же выработалась молекула, вы спаслись бегством и уже там разбирались, что это было. Вот две популяции: одна вынуждена медленно размышлять над происходящим, у другой имеется быстрый отклик на воздействие адреналина. Со временем вторые оставляют многочисленное потомство, а первые — нет. И адреналин теперь вырабатывают все. Естественный отбор. Как это происходит, понять несложно. И таких молекул, разумеется, существует множество.
К ним относится, например, тестостерон, который начинает вырабатываться у мужчин в подростковом возрасте и провоцирует их, как нам всем известно, на самые разные странные поступки. Не буду утверждать, что в том самом возрасте меня эта участь миновала. Последствия бурления тестостерона я испытал на собственной шкуре. Можно, конечно, подумать, что наши далекие предки могли догадываться, насколько полезно продолжать род, оставлять потомство, и подходили к этому вопросу осмысленно. Но это очень сомнительно. Это требует усиленной умственной работы и мозговой деятельности, так что гораздо лучше просто заложить в мозг соответствующую программу, запускаемую данной молекулой, когда биологические часы отмерят нужный срок. Тогда появление привлекательной представительницы противоположного пола будет немедленно влечь за собой цепь соответствующих событий, и род продолжится.
И таких молекул у нас тоже еще много. У женщин есть эстроген и другие гормоны. Половых гормонов у каждого пола не по одному. По статистике, в списке главных предметов мечтаний взрослых людей любого возраста рейтинг секса очень высок, все остальное гораздо ниже. Понятно, что чем больше в общем и целом человек заинтересован в половых связях, тем больше потомства он имеет вероятность оставить, по крайней мере до изобретения средств контроля рождаемости, так что любому виду такой встроенный механизм дает преимущество при естественном отборе.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 53
