— Как вы сюда попали? — спросила она, нахмурившись.
— Очень просто. Я вошел через заднюю дверь, которая почему-то была открыта. Должен сказать, что подобная неосторожность весьма опасна. Мало ли кто бродит здесь и с какими намерениями.
— Я это знаю.
— Не сомневаюсь.
— Вы что-то от меня хотите?
— Естественно. Согласитесь, что бурный оргазм, подаренный вами Тодду, никак не может засчитываться в счет ренты за коттедж.
— Я могла предположить, что вас просто должно было стошнить от подобных игр, однако по вашему спокойствию и поведению там, наверху, убедилась, что для Джея Прескотта все это давно уже стало вполне привычным занятием.
— Что вы имеете в виду под «все это»?
— Секс с совершенно незнакомыми партнерами.
— Ах вот как! Значит, и вы сами занимались сексом с не совсем знакомым партнером? Впрочем, удивляться не приходится: вы, дорогая, были так возбуждены и взволнованы, что ничего не соображали. Следуйте моему примеру, милая. Я никогда не вступаю в интимные отношения с незнакомцами. Секс с друзьями — пожалуйста! Против этого я ничего не имею. Но с незнакомыми женщинами — нет! Подобные эксперименты порой бывают очень даже опасными.
— Вы же отлично знаете, что Тодд для меня не совсем незнакомый партнер! И в данном случае я отнюдь не его имею в виду. Просто у нас с ним не было чувства друг к другу. Вот и все.
— Другими словами, вы с ним занимались обыкновенной случкой, так?
— Я бы этого не сказала.
— Но именно так оно и получается. Впрочем, я не собираюсь вас осуждать. Вы прекрасно провели время вдвоем. Что ж, можно чуть позже продолжить это приятное занятие здесь. Однако на этот раз — со мной.
Он протянул руку и забрал у Дейвины карандаш. Но она тут же вырвала его из рук Джея.
— Вы же видите, что я занята! Если хотите что-то мне сказать — говорите. Только быстро!
— Интересно! Владелец дома не смеет больше даже надеяться на чашку кофе в этом коттедже!
— Хорошо, — с досадой вздохнула Дейвина. — Не хотите ли кофе, сэр?
— Я только что выпил.
— Тогда зачем этот упрек?
— Я вас не упрекал, просто хотел, чтобы вы выслушали меня до конца. И повнимательнее!
— Вы намерены и дальше играть со мной, не так ли? — с раздражением спросила Дейвина. — Но во что именно — в слова или секс? Скажите, есть ли на свете что-нибудь, к чему бы вы относились серьезно?
— Есть. Моя работа.
— Ну а теперь, когда мы установили, что кофе вам не требуется, чего вам еще от меня надо?
— Я пришел пригласить вас в гости сегодня вечером. Таня и Патти решили устроить своеобразный девичник. Мне хотелось бы видеть и вас в числе гостей.
— Вы предлагаете мне провести вечер в обществе Тани и Патти в качестве очередного взноса в счет ренты? Вам-то самому какая от этого польза?
— Я тоже буду на вечере.
Тут до Дейвины стало доходить, что Джей имеет в виду.
— Вы ведь говорите отнюдь не о вечере, на котором обычно обсуждаются наряды, достоинства возлюбленных или искусство вышивания?
— Ни в коем случае!
— Тогда, может быть, соблаговолите рассказать мне, о чем обычно судачат на ваших подобных, будем так говорить, вечерах?
— Думаю, это лишнее.
— В чем мне прикажете явиться?
— По вашему выбору, но желательно, чтобы можно было быстро скинуть с себя все.
Дейвина нахмурилась:
— Вы же сказали, будто бы устраивается девичник. А что будет на самом деле, Джей?
— Неужели так трудно догадаться?
Дейвина вспомнила, как Джей наблюдал за ней и Тоддом. Да, в тот момент она была возбуждена до крайности. Но готова ли она в следующий раз предстать голой перед другими обнаженными женщинами и тем более довести себя до оргазма у них на глазах, да еще в присутствии Джея? На этот вопрос сейчас Дейвина не могла сразу ответить.
— В чем дело? — нахмурился Джей, которого стало раздражать долгое молчание Дейвины.
— Я не очень подхожу для такого рода девичников, — буркнула Дейвина.
— Меня не интересует, подходите вы для них или нет. Откровенно говоря, я бы даже хотел, чтобы вы не подходили.
— Прошу вас, не настаивайте, — тихо сказала Дейвина. — В подобной обстановке я определенно буду себя чувствовать некомфортно.
— Это уж совсем никуда не годится! — с сожалением произнес Джей и медленно стал обходить студию, рассматривая лежавшие тут и там рисунки. — Видите ли, Дейвина, — сумрачно сказал он, — не может быть, чтобы вы оказались единственным художником в ближайшей округе, достойным работать в этой прекрасной студии. Сколько вам потребуется времени, чтобы подыскать себе новое жилье?
— Вы действительно намерены так поступить со мной? — с горечью ответила вопросом на вопрос Дейвина. — Думаю, что если бы мой покойный дядя получше знал вас, то никогда не поставил бы свою единственную племянницу в столь постыдное положение. Как вам удалось его обдурить?
— Ошибаетесь. Мистер Уилсон достаточно хорошо меня знал. Может быть, он не так хорошо представлял себе вас.
Но Дейвина решила, что не позволит Джею так легко добиться своего и выгнать ее на улицу.
— Хорошо, — спокойно сказала она. — Я приду.
— Я не хотел бы заставлять вас делать что-то против своей воли или то, что вы считаете для себя неудобным.
— Именно это вы имели в виду, наблюдая за моими поступками, которые мне совершенно несвойственны?
— Я бы не сказал, чтобы вы насиловали свою натуру во время секса с Тоддом. Ведь он не принуждал вас, не правда ли? Кстати, как ему удалось склонить вас на близость?
— Никак. Просто так получилось!
— Ну, скажем, для суда это не аргумент.
— Но мы же не в суде! Пока еще я в своем собственном коттедже. А потому…
— Не в своем, а в моем коттедже, Дейвина. Не забывайте, что вы только арендатор.
— Как упорно вы напоминаете мне об этом! Послушайте, теперь, когда я уже сказала, что приду на девичник, не лучше ли вам будет удалиться и дать мне возможность спокойно работать?
— Конечно. Итак, я могу сказать Патти и Тане, что вы придете около восьми часов? Кстати, я бы советовал вам перед этим перекусить. На вечере будет много разного вина, но поужинаем мы чуть раньше, еще до вашего прихода.
Дейвина кивнула, будучи уверенной, что к вечеру у нее пропадет всякий аппетит.
— А сейчас, — ледяным тоном сказала она, — прошу вас, постарайтесь выйти отсюда так же незаметно и воровато, как вошли.
— Тогда позаботьтесь запереть за мной дверь, иначе к вам может проникнуть кто-нибудь куда более опасный, чем я.
