Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 54
Таким образом, можно утверждать, что до настоящего времени не зафиксировано увеличения общей заболеваемости злокачественными опухолями или смертности, которые можно было бы отнести за счет действия радиационного облучения. Среди ликвидаторов и детей не наблюдалось значительного роста риска заболевания лейкемией — одного из наиболее чувствительных показателей облучения“.»
Но на «средства массовой информации» это нисколько не повлияло. Также ни профессора, ни дипломники политологии этот феномен не исследуют. А надо бы…
* * *
5. В рассуждениях об интересах или ценностях авторы и СМИ опираются на ложные дилеммы.
Это небольшая ошибка. После праздников рассмотрим более серьезные.
Очень часто это наблюдается в опросах общественного мнения, представленных СМИ. Газета «Коммерсантъ» пишет в обзоре опроса «Левада-центра» на тему: что лучше — порядок или права человека. Вывод таков: «Порядок в государстве важнее, чем соблюдение прав человека, уверено 57 % россиян. Противоположной точки зрения придерживается треть населения (33 %)» [Горяшко С., Иванов М. Опрос расставил все по порядку. Социология // Коммерсантъ. 2013, 27 июля].
Можно подумать, что сотрудники «Левада-центра» и газеты с какой-то целью мистифицируют проблему. Очевидно, что порядок в государстве и права человека — несоизмеримые сущности. Это разные структуры жизнеустройства, одинаково необходимые для жизни и не существующие друг без друга. Задать такой вопрос — это все равно, что, надев маску социолога, добиваться у людей ответа: «Что для вас важнее, печень или почки?».
Этими вопросами внушают людям дикую мысль, что они стоят перед дилеммой «порядок — или права человека». Приняв любую сторону этой ложной дилеммы, человек должен возненавидеть государство, которое его ставит перед таким выбором. Но в действительности не существует такой дилеммы! Нет на свете государств, которые бы не устанавливали порядка и не соблюдали прав человека, предусмотренных этим порядком.
И «порядок в государстве», и «права человека» — большие системы. К подавляющему большинству элементов этих систем люди привыкли и их не замечают. Поэтому они и клюют на такие вопросы. Граждане понимают их так: какие изъяны этих систем в данный момент сильнее ухудшают условия их жизни? При таком понимании и места для ложной дилеммы нет. Разные группы граждан по-разному страдают от изъянов порядка и от нарушения прав человека. У 57 % именно дефекты в поддержании государством порядка сейчас более болезненны, нежели ущемление каких-то прав, но это не позволяет сделать вывод, будто они вообще считают «порядок важнее прав». Этот вывод — подлог, который говорит о кризисе сообщества социологов и журналистов.
В том обзоре сказано: «Почти половина граждан (46 %) не стали бы отказываться от свободы слова и выезда за границу, даже если бы государство гарантировало им „нормальную зарплату и приличную пенсию“».
Это абсурдная дилемма. Как «социологи» представляют себе эту фантастическую сделку? Выступает по радио президент и говорит: «Всем, кто откажется от свободы слова и не высунет носа из России, я гарантирую большую прибавку к зарплате или пенсии! Посылайте заявления прямо в Кремль»?
Еще круче другой вывод: «Почти столько же — 43 % — „согласны“ и „скорее согласны“ на введение в стране цензуры и железного занавеса ради достойного заработка и пенсии». Похоже, что это тест на простодушие. Ну кто в здравом уме будет требовать «достойного заработка» на основании того, что в стране ввели цензуру?
Газета сообщает: «Замдиректора „Левада-центра“ Алексей Гражданкин объяснил, что для населения главное — чтобы „исполнялся социальный договор с государством“. „Власть не дает прав и свобод, но взамен обеспечивает спокойную жизнь“, — говорит он».
То ли это серьезно, то ли нас дурачат? Что за «социальный договор с государством», исполнение которого население считает для себя главным в жизни? Какие демоны витают в растревоженном мозгу замдиректора? Каких прав и свобод не дает власть, благодаря чему жизнь населения становится спокойной?
Вот еще замечание газеты: «Господин Гражданкин уверен, что россияне выбирают порядок в стране, потому что у большинства „никаких свобод никогда и не было — они выросли в эпоху Советского Союза“».
Вот таких социологов воспитал Ю.А. Левада: «никаких свобод в СССР никогда и не было» (это умозаключение типа «секса тоже не было»).
Но все упомянутые здесь типичные дефекты текстов — это лишь первое приближение к проблеме. Менее очевидные, но более фундаментальные ошибки лежат в основе политических решений, которые надолго выбили нас из колеи…
Страх как орудие манипуляции
Едва ли не главным чувством, которое шире всего эксплуатируется в манипуляции сознанием, является страх. Есть даже такая формула: «общество, подверженное влиянию неадекватного страха, утрачивает общий разум». Советское обществоведение игнорировало то, насколько западная «культура страха» необычна для нас. Только сейчас нам открывается картина существования поистине несчастного. Но и она не стала познавательным инструментом для государства РФ.
Вот мой опыт. Есть у меня приятель из ФРГ, философ, ученик Хайдеггера (живет в Испании, ему стукнуло 85 лет). Как-то он рассказал мне, как в 70-е годы был в Москве и обедал в доме секретаря посольства ФРГ. И за столом, желая сказать что-то существенное, собеседники обменивались записками. Вслух не говорили — боялись подслушивающих устройств КГБ. Я не мог в это поверить и потратил целый час, добиваясь, чтобы он точно воспроизвел ситуацию и объяснил причины этого страха в кругу образованных, неглупых и немолодых людей. Это был болезненный разговор, мой друг разволновался, выглядел странно. Его мучило, что он не мог найти ответа на простой вопрос: чего вы боялись? Ведь ты должен иметь хоть какой-то образ опасности. Оказалось, что у той компании дипломатов и философов такого образа просто не было, страх не имел очертаний. У нас произошел примерно такой диалог:
— Скажи, Ганс, вы боялись, что КГБ ворвется в дом и перестреляет вас прямо за столом?
— Брось, что за чушь.
— Боялись, что хозяина-дипломата выселят из страны как персону нон-грата?
— Нет, такого никто не думал.
— Боялись, что вас куда-то вызовут и поругают?
— Да нет, все не то. Никто ничего конкретного не предполагал.
Когда я перебрал все мыслимые угрозы, вплоть до самых невинных (даже при допущении, что КГБ только и делает, что все записывает на пленку), в нашем разговоре наступила пауза. Стало ясно, что в отношении к СССР в культурном слое Запада возникла патология. И причины ее — не в СССР, а в мышлении этих западных интеллигентов.
Собирая материал для книги «Манипуляция сознанием», я прочитал много текстов, посвященных «западному страху», которых у нас и не знали. Итог становлению «страха Лютера» подвел датский философ С. Кьеркегор в трилогии «Страх и трепет» (1843), «Понятие страха» (1844) и «Болезнь к смерти» (1849). Здесь страх предстает как основополагающее условие возникновения индивидуума и обретения им свободы. Потом волну страха подняло Просвещение. Потом Ницше и страх перед «Войной миров». Потом — перед холодной войной. Опрос в США: «Ожидаете ли вы войну в течение ближайших 25 лет?» В конце 1945 г. утвердительный ответ дали 32 % опрошенных, в 1946 г. — уже 41 %, а еще через год — 63 %. Далее — «Ядерный страх», по структуре, как страх перед чумой в XIV веке. В начале 50-х годов эксперты считали, что главную опасность для США составляют уже не сами атомные и водородные бомбы СССР как средства разрушения, а та паника, которая возникла бы в случае войны.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 54
