Книга Нелюбимая - Мария Садловская

— Это наш Володенька побеспокоился!..

Надежда к тому времени вообще о нем забыла. Чуть ли не спросила бабу Капу: «А кто это?» Поймала себя за язык и промолчала. Начала было подыматься, но тетя Капа прикрикнула:

— Лежи! Еще рано вставать! Ишь, герой какой. Я поднос поставлю рядом с кроватью, на тумбочку. Покушай хорошенько! Раиса приготовила ваши с Платошей любимые налиснички.

— Тетя Капа, а Платошка — как? Он уже пообедал?

— Не волнуйся, пообедал. Отпросился во двор, поиграть с Тузиком. Лизавета его одевала. Я проверила — тепло одет, на улице-то уже холод. А ты давай кушай! А я рядышком посижу. Напугала ты нас, милая! Особенно меня. Я даже хозяину сказала о твоей болезни. А то мало ли что?

Надя даже жевать перестала.

— Зачем сказали, тетя Капа? Ничего же серьезного нет, я уже здорова.

— Слава богу, что здорова. Но зато я увидела — беспокоится Платон Федорович о тебе. Даже в лице изменился, как услышал. Да, да! Сказал, вечером зайдет проведать. И обязательно велел вызвать врача! Но вижу — тебе уже лучше.

Капитолина Ивановна, забрав поднос с посудой, ушла, наказав Надюше лежать, набираться сил.

Надежда еле дождалась, когда закроется дверь и можно будет остаться одной. Столько всего нахлынуло — пережить бы! Во-первых, надо подготовиться к приходу, как говорит баба Капа, хозяина.

Надежда до сих пор так и не решила, как будет его называть. Раньше называла по фамилии — Вихряков. А еще, «совсем раньше», с издевкой — «папашка».

Сейчас ей не хотелось употреблять подобные обозначения… Видимо, правильно будет называть отца по имени-отчеству — Платон Федорович. Наконец, можно его спросить, как бы он хотел, чтобы Надя его называла? Но для подобного вопроса еще не наступило время.

А пока необходимо навести порядок в комнате. И Платошу уже можно позвать. Успокоить ребенка — ни в какой санаторий мы не поедем. Надя вспомнила, как мальчик сидел на полу около ее кровати и шептал про «хулиганов разных» в «этих санаториях»…

Надежда убрала постель, вытирая стол, загляделась на цветы. Равнодушно вспомнила о Володе. Цветы навели на мысль еще об одном человеке, но уже не равнодушно… Нет, не так. Не навели! Эта мысль с нею постоянно. Она — самая главная. А Надя пытается ее удушить! И ей это удастся! Она употребит все свои силы. Есть же они у нее, в конце концов!

Первый шаг в этом направлении уже сделан: она заставила себя потушить ненависть к этому человеку. Он не виноват (и даже — наоборот!), что любит свою жену, к сожалению умершую. Тем более это родная Надина сестра, Оля! И он (несмотря ни на что!) достоин только уважения.

С сегодняшнего дня, она будет обращаться к нему, как и раньше: «Виктор Андреевич, вы». Этим даст понять, что приняла его утверждение: «Ничего не было!» Так он хотел.

Надя навела порядок в комнате, выглянула в окно — от главных ворот шел Платон Федорович, ведя за ручку внука. Маленький Платон о чем-то деду увлеченно рассказывал, жестикулируя свободной рукой.

Девушка одернула на себе платье, поправила волосы, мельком взглянула в зеркало — чувствовала себя как школьница перед уроком. Первым забежал в комнату Платон, одновременно стуча и открывая дверь.

— Надя, ты уже не больная! — радостно провозгласил мальчик. — Я тогда говорил, что ты спала и совсем не болела!

— Кому это ты говорил? — с улыбкой спросила Надежда.

Платон подумал и ничего не вспомнил.

— Себе так говорил.

— Правда, я не больная, малыш, успокойся. А где дедушка?

— Он с бабой Капой говорит. А потом к нам придет.

Стук в дверь возвестил о приходе Платона Федоровича. Бросив общее «Здравствуйте», он бегло взглянул на Надежду, прошел к столу и уселся на стуле.

— Ну, рассказывай, что случилось, как себя чувствуешь? Врача вызывали?

Да, Надя уловила в голосе Вихрякова тревогу, хотя явно это не проявлялось. Конечно, он беспокоится о благополучии внука — кто с ним будет, если нянечка сляжет? Но пусть хотя бы так… А она что, захотела, чтобы отец так сразу «возлюбил» свою «доченьку»?..

Поэтому она придала своему лицу спокойный, уравновешенный вид. И будет придерживаться его всегда.

— Сейчас все в порядке, Платон Федорович! — Хотела добавить «не волнуйтесь», но не стала — слишком самонадеянно. — Врач вчера сделал укол, и сегодня уже температуры нет.

Надя села напротив Вихрякова, Платоша пошел в свою комнату за новым конструктором, показать деду. И несколько минут оба молчали.

— Я зачем зашел к тебе? Хочу сказать, что теперь… — Он закусил нижнюю губу, помолчал и продолжил: — После всего горя вы с Капитолиной Ивановной остаетесь за хозяек в этом доме. Ты с нею ладишь, думаю — справитесь. — Он глядел в окно и будто рассуждал сам с собой. — От Виктора многого сейчас не потребуешь, дай бог, чтобы на работе удержался. Сегодня утром так вообще какой-то невменяемый был… Хотя вроде как трезвый. Прошел мимо меня и поздороваться забыл. Потом, правда, возвращался. Извинился.

Надежда заметила, Вихряков избегал называть ее по имени. Не обиделась. Понимала — ему так же непросто, как и ей.

* * *

Что еще остается Надежде желать? Да любая девица в ее возрасте почла бы за счастье такое предложение! Можно торжествовать, ликовать!

А радости не было.

Неожиданно миропонимание ее изменилось. Главную роль в этом сыграло то, что произошло между нею и Виктором. Да, все осталось позади. И Надя надеялась, что со временем это «все» уйдет в небытие. Девушка уже начала приучать себя к этой мысли. Но наряду с ней появилось и еще одно осознание, к которому приучать себя не требовалось. Оно без всяких усилий, похоже, навсегда само поселилось в голове.

Надя уже успела его сформулировать: она на всю жизнь остается одинокой. Слава богу, есть племянник, Платоша. Мужа у нее не будет. Надежда оказалась такой же однолюбкой, как ее Люба-мама. Только мама родила дочь, Надежду. И все-таки прожила с мужем два года. Наде же судьба подарила одну ночь. Ночи хватило, чтобы понять — в этом мире ни один мужчина, кроме Виктора, Надежде не нужен. Да вот незадача — она сама не нужна Виктору.

Вот и все. На этом закончили.

Почему-то вспомнилась печальная участь, постигшая ее беременность. Грех, не оставшийся безнаказанным. Наказанием явилась угрюмая, сгорбившаяся фигура одиночества…

Надежда поежилась и еще раз мысленно поблагодарила Бога за ребенка, оставленного ей Ольгой.

Вихряков, уже уходя, еще раз напомнил, чтобы следили за порядком.

— Я какое-то время, пока идет строительство трапезной, поживу в монастыре. Присмотреть надо своими глазами за всем. Если какие вопросы возникнут — звонить можете в любое время. Водитель только отвезет меня на место и вернется. Так что машина будет в вашем распоряжении. Я после своего увольнения оставил только одного водителя, Лушенкова. Это тот, который хочет «пожениться», как говорил наш Платоша.