Книга Дело чести, или "Звезда Бенгалии" - Максим Афанасьев

Встать пораньше у меня не получилось. Но и сказать, что я проспал все на свете, тоже нельзя. Когда я открыл глаза, часы показывали восемь. Я сделал лёгкую гимнастику и вышел в гостиную. Кромова там не было. Я постучался в его комнату, ответа не последовало, и я заглянул внутрь. В комнате был привычный кавардак, но сам хозяин отсутствовал. Я спустился в гостиную, и почти одновременно со мной из кухни появилась Марта Генриховна с подносом в руках.

— Доброе утро, господин Важин, — сказала она, — прошу садиться, ваш завтрак готов.

— А где господин Кромов? — спросил я, усаживаясь за стол.

— На этот вопрос мне ответить затруднительно. Единственное, что я знаю точно, так это то, что он ушёл, и просил передать вам записку, вот она лежит на столе, и также он просил разбудить вас, если вы не проснетесь до девяти часов.

Я развернул записку и прочитал следующее:

«Мои ночные размышления принесли результат. Я думаю, что напал на след. Приходите ровно в 11 часов на площадь перед дворцом князя Вышатова, встречаемся у того столба, рядом с которым мы расстались с вами вчера. Не опаздывайте и будьте внимательны, никто из обитателей дворца не должен вас заметить».

— Давно он ушёл? — спросил я у Марты Генриховны.

— Давно ли он ушёл? Второй раз он покинул дом около часа назад.

— Второй раз?

— Второй, господин Важин, — Марта Генриховна расставила тарелки на столе, положила салфетку и прибор. — Я проснулась как обычно, в шесть часов, вышла в коридор, и вдруг входная дверь распахивается, и входит господин Кромов. Ботинки перепачканы, пальто тоже всё в грязи. Он попросил меня приготовить ему лёгкий завтрак и побыстрее, что я и сделала. Потом он позавтракал, хотя вряд ли это можно назвать завтраком.

— Почему?

— Размазывать хлебом по тарелке кашу, потом запихивать себе эту размазню в рот и после выпивать стакан чая чуть ли не залпом — это я не могу назвать завтраком добропорядочного человека. В этом вопросе, господин Важин, ему до вас далеко, вы всегда завтракаете как добропорядочный человек, что вызывает мое к вам уважение.

— Благодарю вас. А что было потом?

— Потом он зашёл в свою комнату, потом он вышел одетый в новый костюм и брюки, потом написал вам записку и ушёл, не сказав более ни слова. Записку я вам передала, завтрак готов, приятного вам аппетита, — и Марта Генриховна удалилась на кухню.

Я посмотрел на часы. Восемь тридцать. Что ж, у меня вполне есть время, чтобы позавтракать, как полагается добропорядочному человеку, и успеть на встречу, которую назначил мне Кромов. Я принялся за еду, попутно размышляя над тем, что услышал. Значит ночью, после нашего разговора Кромов выходил куда-то из дому и вернулся в шесть часов утра. Что за мысли пришли ему в голову, и что он делал, я даже предположить не мог, но было ясно, что наше дело сдвинулось с места.

Я закончил завтракать, надел пальто и вышел из дому. По пути я взглянул на часы. Было без малого девять, я шёл явно раньше того времени, которое было указано Кромовым. Сначала у меня возникла мысль: прийти на место пораньше и понаблюдать за домом, может, мне удастся заметить что-нибудь любопытное, однако, поразмыслив, я передумал. Кромов требовал, чтобы я не попадался на глаза никому из обитателей дворца, и, если меня заметят, я могу сорвать его, пока ещё не известные мне, планы. Тогда я решил идти не торопясь, но через минуту мне в голову пришла идея. Федот Олсуфьев вчера говорил, что вечер и утро он намеревается провести в клубе. Насколько я знаю Федота, такие обещания он выполняет всегда. Я решил зайти в наш клуб, благо это не сильно удлиняло мой путь, и поговорить с ним. Ведь он, так же как и я, мог быть тем человеком, присутствие на месте преступления которого было специально подстроено. Может то, что не заметил я, заметил он? Кромов пишет, что напал на след, однако вдруг и в этот раз мы попадём в тупик? В общем, я решил, что дополнительные сведения нам не помешают, и направился в клуб.