— Да, — к своему удивлению, ответила она. — Я вам доверяю.
Он издал тихий возглас, словно эти слова застали его врасплох.
Нерешительно передвинув ладони, он коснулся ее груди, заставил Лотти прижаться к нему спиной. Она почувствовала прикосновение его губ к затылку, к тонким прядям, спускающимся на шею. После поцелуев он перешел к осторожному покусыванию чувствительных местечек, и Лотти вздрогнула от удовольствия. Мимоходом прихватив мочку ее уха, он стал спускаться вниз по шее, одновременно скользя ладонями по груди. Он расстегнул лиф, развел в стороны его полы и обнажил легкий корсет под ним. Пальцы пропутешествовали по ее высокой шее, прошлись по изящному изгибу, коснулись ключицы.
— Ты прекрасна, Лотти, — шептал он, — и на ощупь, и на вкус… твоя кожа, волосы… — Он принялся вынимать шпильки из ее прически, роняя их на ковер, потом запустил пальцы в светлые шелковистые пряди, рассыпая их по плечам, уткнулся в них лицом, потерся щекой и подбородком. По телу Лотти разливался жар, поднимался выше, усиливался, вызывал слабость, заставляющую крепче прижиматься к сильному мужскому телу.
Он спустил ее платье до талии, помог выпростать руки из рукавов, легко пробежался кончиками пальцев от локтей до плеч. Повернув Лотти лицом к себе, Ник умело расшнуровал ее корсет, ни разу не запутавшись в тесемках и крючках. Ее грудь, которую до сих пор поддерживал прочный каркас из китового уса, очутилась на свободе, соски набухли и приподняли тонкий муслин нижней кофточки. Ник приласкал их сквозь полупрозрачную ткань. Приподняв снизу ладонью отяжелевшую грудь, он обвел большим пальцем сосок, и это легчайшее прикосновение словно обожгло Лотти.
Ахнув, она вцепилась в плечо Ника, он обнял ее, продолжая нежно играть с ее телом, теребить соски, осторожно поглаживать их. Сладкая боль возникла где-то внизу ее живота, когда Ник вновь взвесил на ладони упругое полушарие. Внезапно Лотти захотелось, чтобы он дотронулся и до второй груди, коснулся ее губами. Ей не терпелось поцеловать его, ощутить прикосновение его обнаженного тела. В нетерпении она попыталась снять с него сюртук, и он разразился воркующим смехом.
— Не спеши! — прошептал он. — Нам некуда торопиться. — И он сам снял сюртук, жилет, потом обувь и чулки, брюки, рубашку… и остался в одном белье, под которым отчетливо вырисовывалось готовое к действию достоинство.
Лотти вдруг стало неловко смотреть на него. Казалось бы, в обнаженном виде он должен был выглядеть уязвимым, а он, напротив, излучал мужественность. Его тело поражало грубоватой грацией, было крупным, мускулистым и подтянутым. Бронзовый загар заканчивался на талии, а на бедрах кожа была заметно светлее. Густая темная поросль покрывала широкую грудь, дорожкой сбегала к чреслам и окружала вздыбленное орудие.
Ник провел пальцем по разрумянившейся щеке Лотти.
— Знаешь, что будет дальше? Лотти неуверенно кивнула:
— Кажется, да.
Он приподнял ее голову, взяв за подбородок.
— Кто рассказал тебе об этом? Мать?
— Нет. Она обещала все объяснить накануне свадьбы с лордом Раднором. Но этот разговор так и не состоялся. — Лотти прикрыла глаза, а он продолжал поглаживать ее по щеке горячей шероховатой ладонью. — Конечно, в пансионе ходило немало слухов. Кое-кто из девушек… имел некоторый опыт и делился им с остальными.
— Какой опыт?
— Они встречались наедине с друзьями или кузенами и позволяли им… разные вольности. — Лотти открыла глаза, увидела, что Ник улыбается, и отвела взгляд.
— И насколько далеко они заходили в этих вольностях? Так же, как мы в ту ночь?
— Да, — подтвердила она.
— Тебе понравилось, как я прикасался к тебе? — негромко спросил он.
Лотти густо покраснела и едва сумела кивнуть.
— Значит, понравится и остальное, — пообещал он, потянувшись к подолу ее кофточки.
Исполняя его безмолвную просьбу, Лотти избавилась от кофточки, сбросила туфли и застыла перед Ником в длинных панталонах и чулках, скрестив руки на обнаженной груди.
Он шагнул к ней, обнял за плечи, и по ее коже побежал холодок.
— Обними меня, Лотти.
Она неловко повиновалась, прильнув к нему всем телом. Густая жесткая растительность на груди Ника защекотала ее соски. Его тело оказалось невероятно горячим, достоинство прожигало тонкий муслин панталон. Оно прижималось к ее животу, упиралось в него, пока Ник не приподнял Лотти, подхватив ладонью ее ягодицы. Его ладонь соскользнула в глубокую ложбинку, Лотти ощутила настойчивое прикосновение его орудия. Первое потрясение сменилось приливом желания — таким острым, что Лотти задохнулась. Обхватив Ника за шею, она уткнулась лицом в его мускулистое плечо. Его пальцы проникли между бедер, ткань панталон под ними стала влажной, ритм его движений — ровным и неспешным. Долгую, блаженную минуту они простояли, слившись в объятиях. Ник согревал Лотти своим телом, пока она не начала сама прижиматься к твердой выпуклости внизу его живота.
Просунув между их телами ладонь, Ник нащупал завязки ее панталон, развязал их, спустил панталоны по ногам. Лотти не успела переступить через них: Ник с поразительной легкостью подхватил ее на руки и понес к кровати. Бережно кладя Лотти на вышитое покрывало, Ник окинул ее любовным взглядом и улыбнулся:
— Впервые вижу, как краснеют с головы до пят.
— Я еще никогда не раздевалась в присутствии мужчины, — пролепетала смущенная Лотти. Она и не подозревала, что можно вести беседу нагишом, без единой нитки на теле, не считая чулок.
Он осторожно сомкнул пальцы на ее тонкой щиколотке.
— Ты восхитительна, — прошептал он и улегся рядом.
Ленту подвязки он развязал зубами, потом покрыл поцелуями красные отпечатки на коже и провел по ним языком. Избавив Лотти от чулок, Ник широко раздвинул ее ноги. Сгорая от стыда, она попыталась прикрыться ладонью. Он наклонился над ней, обдавая кожу горячим дыханием, нащупал бьющуюся жилку в нежной складочке.
— Не прячься, — попросил он.
— Не могу, — отозвалась она, стараясь уклониться от легких прикосновений его языка, забирающегося в самые сокровенные местечки, до которых, как привыкла считать Лотти, ни один мужчина не захочет дотронуться даже пальцем. Ей удалось отвернуть покрывало и одеяло и забраться под них. От прохладного льняного белья по ее нагому телу побежали мурашки.
Приглушенно засмеявшись, Ник тоже нырнул под одеяло с головой, и Лотти вновь почувствовала, как он раздвигает ей колени.
Она растерянно уставилась в темный балдахин над головой.
— Ник… — нерешительно начала она, — разве все это делается вот так?
— А как, по-твоему, нам следует действовать? — послышался глухой голос из-под одеяла.
Лотти ахнула, ощутив прикосновение языка к бедру.
— Точно не знаю, но только не так.
В голосе Ника послышалась насмешка:
