Прокл прикончил человека со сломанной челюстью и вытащил меч из его груди. Человек со шрамом лежал лицом вниз в луже крови. Только один из противников спартанцев остался жив, он присел у стены пещеры, прижимая грязные тряпки к ужасной ране в плече. На его лице не осталось ни кровинки, оно было мертвенно бледным. Он смотрел то на одного юношу, то на другого.
— Что с ним делать? — спросил Прокл, подбирая щит.
Лисандр потерял дар речи. Наверное, Орфей уже мертв. Но Прокл спас его самого. Парень, ставший ему врагом с первого дня в казарме, которого еще несколько дней назад он назвал трусом.
Прокл занес меч над съежившимся мужчиной.
— Не надо! — вскрикнул Лисандр.
Прокл с недоумением взглянул на него.
— Он расскажет про нас остальным.
— Отведем его к Аристодерму. Он может пригодиться.
Прокл раздумывал.
— Ты прав, — согласился он.
Взмахнув мечом перед истекавшим кровью врагом, Прокл скомандовал: «Встать!»
Мужчина понял и, шатаясь, поднялся. Лисандр подошел к Орфею. Глаза друга были открыты, но мертвы, а губы чуть приоткрылись. Лисандру показалось, что его выворачивает наизнанку. Он опустился перед Орфеем и лбом коснулся лба друга.
Орфей был первым спартанцем, проявившим к нему доброту, мальчиком, который знал, что такое значит быть чужим. В казарме он помогал Лисандру, много раз защищал его от других учеников. Но самое главное — он доказал Лисандру, что красный плащ вовсе не олицетворяет жестокость, а, наоборот, честь и благородство.
— Я виноват, — произнес Лисандр. — Я обещал заботиться о нем.
— Нам пора идти, — поторопил Прокл. — Остальные ждут.
Лисандр задумчиво кивнул, затем протянул руку и закрыл Орфею глаза.
«Парки забрали его. Они отрезали нить его жизни».
— Он был хорошим спартанцем, — заметил Прокл. — Он умер с раной в груди.
— Он был моим другом, — сказал Лисандр.
* * *
Они наложили жгут на руку пленника, воспользовавшись ремнем одного из его мертвых приятелей. Тот морщился, пока Лисандр затягивал рану.
— Тебе повезло, что ты остался жив, — прошипел Прокл.
Пока оба вели пленника по извилистому туннелю, Прокл рассказал Лисандру, как они вышли из другого конца туннеля к руслу реки, посчитали всех и выяснили, что двоих не хватает. Лернос хотел бросить Лисандра и Орфея, но Аристодерм настоял на том, чтобы кто-то пошел за ними.
— И ты вытащил короткую соломинку? — спросил Лисандр.
— Кому-то надо было ее вытащить.
— Хорошо. Спасибо. Ты спас мне жизнь.
Прокл пожал плечами.
— Нам нужен каждый воин.
В туннель начал проникать свет, земля была усеяна мелкими камнями, затем появились крупные валуны. Лисандр увидел полосу белого света.
Они вышли в овраг между двух невысоких берегов, поросших травой. Аристодерм и ученики сидели на камнях, которые вода, наверно, принесла сюда, когда здесь текла река. Все вскочили, заметив Лисандра.
— Кто это? — спросил Аристодерм. — Почему он ранен?
— Этот человек вместе с тремя другими напал на меня и Орфея в туннелях, — ответил Лисандр.
Подошел Леонид.
— Где Орфей?
— Извини, — сказал Лисандр. — Я не смог уберечь его.
Леонид тяжело опустился на камень и обхватил голову руками.
— Он не заслужил того, чтобы умереть в темноте, — произнес Демаратос.
— Он вообще не заслужил того, чтобы умереть, — прошептал Леонид.
— А эти другие люди? — спросил Аристодерм. — Где они?
— Мертвы. Прокл убил двоих, я — одного.
— Этот тоже должен умереть, — сказал Демаратос, сидя на валуне. Он вытащил меч, в глазах пленника показался испуг.
— Подожди, — сказал Лернос. — Я знаю его — это торговец по имени Туллий. Позвольте мне допросить его.
— Допрашивай, — разрешил Аристодерм.
Лернос заговорил с Туллием на его родном языке, но получал односложные ответы. Когда он указал на спартанцев и провел рукой по шее, пленник стал более разговорчив. Он уцелевшей рукой показал сначала в сторону туннелей, затем в сторону оврага.
— Он говорит, что они вчетвером занимались наблюдением и ничем иным.
— Значит, больше никто не знает, что мы здесь? — спросил Аристодерм.
Лернос переговорил с Туллием, и тот отрицательно покачал головой.
— Этот человек может нам еще чем-то пригодиться? — спросил Лерноса наставник.
— Вряд ли. Как только подвернется случай, он донесет на нас.
— Нет, этому не бывать, — сказал Аристодерм. Он взял копье и вонзил его в грудь Туллия. Тот упал на землю, сделав несколько предсмертных вдохов.
* * *
Лернос вел их по руслу, проложенному когда-то рекой. Только когда спартанцы вышли на более широкую равнину, Лисандр сообразил, где они находятся. Холмы уходили вдаль, некоторые из них были покрыты оливковыми рощами, многие казались заброшенными. За холмами начинался густой лес.
— Город за той горной цепью, — сказал Лернос, указывая в северо-западном направлении, — но если Туллий говорил правду, мы должны найти недалеко отсюда Никоса и моих товарищей.
Леонид шел молча, но не выдержал и спросил Лисандра.
— Он мучился?
Лисандр вспомнил, как исказилось лицо Орфея при свете факела, и булькающий звук, когда из его горла пошла кровь. Он не мог рассказать об этом Леониду.
— Нет, Орфей умер быстро. Он умер как воин.
Они достигли края хвойного леса и обогнули его восточную часть. Солнце светило им в лицо.
— Думаю, он знал, что умрет, — сказал Лисандр.
— Что ты имеешь в виду? — спросил Леонид.
— У Орфея была заражена нога, и заражение стало распространяться. Он мог бы остаться в Спарте, но решил пойти с нами. Должно быть, знал, что сильно сдал.
— Мне следовало заставить его остаться в казарме, — сказал Леонид, опустив голову.
— Ты не смог бы сделать этого, — ответил Лисандр. — Вспомни, как он настоял на том, чтобы сражаться с персами — он был упрям, как мул. Нет, Орфей знал, что это его последнее сражение.
— Я всегда думал, что боги благосклонны к нему, — сказал Леонид с натянутой улыбкой. — Все так считали. Его жизнь казалось чудом после того, как Орфея бросили маленьким, и его вскормила волчица. Такое бывает только в легендах.
Вскоре по узкой тропе они вошли в лес. Лисандр почувствовал себя гораздо спокойнее, когда они продвигались среди окутанных сумраком деревьев.
