Книга Биограф - Инна Комарова

Я знаю, как обойти барышню, – продолжал он. – Что Аделина тебе ничего не рассказывала, как я ублажал её, когда она была девицей? – гримасничая, заявил он, раскрывая чужую тайну.

– Немедленно отпустите! Слышите? Вы мне омерзительны!– выкрикнула она.

Франческа пропустила мимо ушей его откровения. Она вырывалась и не подчинялась его неуместным поползновениям. Знахарь выпустил Франческу из своих цепких рук, в одно мгновение (в очередной раз) мастерски сменил тон и сказал:

– Если я тебе так противен, не надо. Я же не насильник какой-то там. Давай разойдёмся по добру по здоровью, – исподволь предложил он, усыпляя бдительность Франчески.

– Давай, лапонька моя, попьём с тобой травяного чайку. Я хороший чай завариваю. Побеседуем, как старинные друзья, и ты поедешь, а я останусь в одиночестве свой век доживать, – говорил он, суетясь у печи. Знахарь достал из мешка (под столом) сухих трав, понюхал каждую в отдельности, нахваливая. Сложил в бадью, залил водой и поставил на печку. Вода быстро вскипела, травы осели на дно бадьи, и по всей конуре знахаря разнёсся пряный, немного тёрпкий, сладковатый запах. Он пошептал над бадьёй. Перелил в сосуд и поставил на столе. Разлил в деревянные кружки, одну из них пододвинул Франческе. Пока он колдовал над приготовлением отвара, рассказал Франческе о прошлом Аделины.

– Она в юности была чертовски хороша собой. Ядрёная девка. Налитое яблочко. Жила в родительском доме. Её отец был знаменит в округе и за её пределами. Настоящий Мастер! Он создавал струнные инструменты. Его скрипки так пели, что доводили до слёз вельмож. Мозговитый, даровитый, рукастый. У него была большая клиентура. Они жили безбедно. Аделина считалась старшей дочерью в семье. Кроме неё было ещё четверо сыновей. Воспитывали их в строгости. А Аделина с молодых ногтей отличалась строптивостью. Горласта, бойка и не подчинялась отцу. Её мать была хрупкой женщиной, настоящий ангел. Аделина всегда подсмеивалась над ней. Не понимала, почему мать всё терпит от отца, заглядывает ему в рот, полностью выполняет все его указания, просьбы. Аделина часто ссорилась с отцом. Провоцировала в доме скандалы. Отец запирал её в отдельной комнате и не разрешал выходить, пока не попросит у него прощения. А Аделина этого делать не умела да и не хотела. Гордыня повелевала ею.

Я совсем юным нанялся к её отцу в подмастерье. У меня с детства проявилась любовь к знахарству. Я собирал травы и готовил из них отвары, потом на себе проверял, как они действуют. Один раз чудом жив остался. Спас меня местный лекарь, который, узнав о моём увлечении, взял меня в ученики и передал мне свою школу.

Я ему обязан по гроб жизни. У отца Аделины я варил первоклассный лак, он обрабатывал им дерево, и скрипки пели. За что он меня и держал при себе на полном довольствии. Так мало-помалу я привык, прижился в их доме. Аделина меня опекала. Иногда помогала, с ней работа спорилась. Она пошла в отца, умением работать. Хорошо готовила, вкусно. Меня всегда угощала.

А в один из вечеров, когда все ушли в храм, пришла ко мне в комнату. Стала обнимать, целовать, липнуть. В результате произошло то, что должно было произойти. У неё и у меня это случилось впервые, и мы не очень хорошо оценивали происходящее. Безусловно, мы скрыли наличие этого факта от её семьи. Спустя время, Аделина шепнула мне на ухо, что с ней что-то непонятное происходит. Она толстеет не по дням, а по часам, её подташнивает, голова кружится, слабость. Я догадался, что с ней. Нашёл нужную траву, сделал настой, дал ей выпить. То ли переусердствовал с пропорцией, то ли ошибся с травой. В один из дней Аделина залилась кровью, она умирала у меня на глазах. Это вызвало в семье переполох. Отец всполошился, вызвал лучшего лекаря, и он с трудом спас ей жизнь, предупредив, что детей у неё больше никогда не будет. С тех самых пор, она и возненавидела детей. Вот тогда-то и открылась правда. Отец Аделины не простил ей этого поступка, сказав, что она залила грязью, позором весь его род. В ярости он выбросил нас на улицу, не желая видеть в своём доме. Аделина нанялась служанкой к господам, а я помогал местному лекарю в приготовлении лечебных сборов. Потом переехал жить в другое место, там меня постигла неудача. Похотлив я по натуре. Вот и поплатился. А Аделина исчезла куда-то, и долгое время я о ней ничего не знал. Как-то мне рассказали, что одну служанку с треском выбросили за порог. Она положила глаз на молодого синьора и попыталась отравить его невесту. Но в последний момент ей помешали. Я сразу сообразил, что это дело рук Аделины и ждал, когда она объявится, подаст весточку. Она не изменилась.

– Я Вам не верю, – перебила его Франческа. – Аделина тихая, нетребовательная, услужливая. Зачем наговариваете на человека? Она у меня много лет служит. И ничего подобного я не замечала, – возразила ему Франческа.

– Наивная ты, девонька. Жизни не знаешь. Убеждён, Аделина и поныне, даже в таком возрасте промышляет тем же. Её не переделать. Он завершил рассказ и обратился к Франческе:

– Что-то Вы медленно пьёте, или чай мой не пришёлся Вам по вкусу?

В этот момент за окном защебетали птицы. Франческа повернулась в сторону окна. А знахарь, воспользовавшись удобным моментом, схватил с полки маленькую мензурку и подлил из неё немного настоя в чай Франческе. Быстро закрыл пробкой. Тут же на столе спрятал мензурку в горшок с полевыми цветами. Облегчённо вздохнул и сказал:

– Пожалуйте, госпожа, вот и чаёк подоспел, горяченький. – Откушайте чайку, – произнёс знахарь льстиво, подобострастно, искусственно изменяя интонации голоса.

Он изо всех сил стремился расположить Франческу, усыпляя её бдительность.

Франческа ни о чём не догадываясь, небольшими глотками пила чай и слушала пение птиц.

– Тихо у Вас тут и птицы поют… как в раю, – потеряв бдительность, ничего не подозревая, сказала она.

– Да, да, – гнусаво вторил ей знахарь, а сам с нетерпением наблюдал за её поведением.

Всё произошло в мгновение ока. Появилась дурнота, голова закружилась. Франческу сильно тошнило, перед глазами поплыл туман. Всё расплылось. Она не контролировала ситуацию. Потом провал в памяти. И темнота. Она неестественно заснула, как умерла. Только продолжала дышать. Во сне, как в тумане, периодически ловила лицо знахаря. Её тело не подчинялось ей, лишь какие-то странные незнакомые болезненные ощущения волнами наплывали и отзывались во всём теле. И опять провал… Сколько она пробыла в забытьи, она не знала. Выходила Франческа из этого состояния очень тяжело. Её рвало, мучила сильная головная боль, ломило всё тело. Её знобило. Какое-то странное возбуждение периодически возвращалось к ней, и тогда она плакала, как беззащитное дитя. Знахаря в конуре не было.

Франческа вернулась домой совершено разбитая, с трудом передвигаясь. В руках она держала пузырёк с ядом, предназначенный для Пальмиро.

Преступление против невинного…

Отлежавшись, немного отойдя от пережитого, утром следующего дня Франческа поинтересовалась:

– Аделина, что синьор, он дома?

– Сию минуту узнаю, моя госпожа, – ответила Аделина и ушла.