Книга Ночной клуб на Лысой горе - Дарья Донцова

— Очень вас задержала? — запыхавшись, спросила Анна, устраиваясь на переднем сиденье.

— Вовсе нет, — улыбнулась я. — Подумала: нам по дороге, а у вас, наверное, сумка тяжелая. И, похоже, не ошиблась, судя по объему, ваша поклажа неподъемная.

Спутница смутилась.

— Никогда не ворую на банкетах, но еда ведь всегда остается, дорогие продукты. Некоторые из обслуги знаете что делают? Перед тем как в зал блюдо вынести, снимут себе десяток пирожков и канапе, отложат салатиков. Устроители же не станут все пересчитывать, взвешивать стоящее на столе. Но это, на мой взгляд, кража. Я иначе поступаю. Вот сейчас гости расходиться стали, а жратвы гора осталась. Я подошла к Паниной и попросила: «Можно возьму себе немножко из остатков?» А она мне: «Нюшенька, да хоть все уноси! Сама понимаешь, пропадет угощенье».

Анна засмеялась.

— Вот и тащу полную кошелку. Я давно с пожилыми тетушками-соседками по дому подружилась. Сама в десятой квартире живу, а старушки одиннадцатую и двенадцатую занимают. У них доходов только мизерная пенсия, на которую после оплаты коммуналки ничего не купишь. Разве что пакет кефира.

Официантка обернулась и посмотрела на свою туго набитую сумку, которую поставила на заднее сиденье.

— Вот, везу им всякие вкусности, какие даже не каждый человек с большим достатком позволить себе может. Как же мне с работой повезло! И с соседками тоже. Сама я всегда сыта, Тимоша присмотрен. Это мой сыночек, ему семь. Я днем на службе, а баба Катя и баба Тома за мальчиком смотрят. Они не просто старушки — Екатерина Сергеевна бывшая учительница младших классов, а Тамара Петровна до пенсии работала врачом. Понимаете?

Аня умолкла. Потом прибавила:

— И не было никого счастливее меня, пока на моем горизонте Саша не появилась. Очень мне неприятно делать то, что она заставляет!

— На что Александра вас толкает? — поинтересовалась я.

Моя пассажирка расправила юбку на коленях.

— Уж простите меня за то, что своей проблемой вас обременяю. Нет сил больше с ней общаться. Но что делать? Как от нее избавиться? Не знаю! И посоветоваться не с кем. Я подумала: вы ведь детектив, вдруг поможете? Много денег заплатить вам не смогу, но предлагаю бартер — могу квартиру убрать или вечеринку бесплатно обслужить.

Официантка вздохнула.

— Саша меня совсем затюкала, не знаю, как от нее избавиться. Она просто сумасшедшая. А я сначала прямо засветилась от счастья. Как же, сестра нашлась, вот же радость.

— Александра ваша родственница? — уточнила я.

Аня передернулась.

— Да. Понимаете, я воспитывалась в детдоме. И сначала, конечно, мечтала, что кто-нибудь меня удочерит. Уж так старалась! Когда к нам приходили пары на детей смотреть, я и стишки рассказывала, и песни пела, и плясала. Прямо на задних лапках скакала, чтобы понравиться. Меня по голове гладили, хвалили, но… никто к себе в семью не забирал. Почему? А спросите их! Косоглазую Лену, хромую Нину, капризную Светку — всех увели новые родители, а я осталась. В четырнадцать лет уже перестала надеяться, ведь подростков люди не удочеряют. А потом в интернат мужчина приехал. Помню, как он в комнату, где мы уроки делали, с директором вошел. Игорь Семенович сказал: «Галя Моисеева, твой родной папа нашелся, поздравляю». Представляете? У Галины обнаружился настоящий отец! Я с той поры, ложась в кровать, твердила: «Пусть и у меня кто-то отыщется: мама, тетя, дядя. Не важно, если они старые и больные, я о них заботиться стану». Как-то не выдержала и рассказала заведующему о своей мечте. Он меня к себе в кабинет позвал, из шкафа папку вынул и сказал: «К сожалению, Анюта, ты круглая сирота, твоя мама погибла, когда ты совсем крошкой была. Замужем Михайлова не была, об отце твоем сведений нет, фамилия у тебя от матери. Сюда ты попала не сразу, сначала тебя поместили в другой приют. Помнишь?» Я ответила: «Нет». Игорь Семенович вздохнул: «И немудрено, ты совсем маленькой была. То детское учреждение сгорело, документы многих воспитанников погибли в огне. Из твоих личных вещей осталось только вот это фото. Смотри, малышка, сидящая на стуле, — это ты, кто другая девочка лет на пять старше, понятия не имею. Извини, если разочаровал, но близких у тебя нет. Или нам о них ничего не известно». И директор отдал мне снимок.

Анна говорила быстро, а мне все больше было ее жалко. Как же, наверное, трудно жить сиротой. Правда, девочке повезло попасть в интернат, которым руководил Игорь Семенович, прекрасный человек, радевший за воспитанников, как за родных детей.

Именно директор добился, чтобы Михайловой по достижении определенного возраста дали положенную ей по закону однокомнатную квартиру, и девушка оказалась жительницей Нахабина. Она пошла работать в палатку, торговала всякой всячиной, затем переместилась в местный магазин. Один раз постоянная покупательница маленького супермаркета, где Анечка работала в мясном отделе, спросила:

— Не хочешь подработать? У моего мужа юбилей, нужна помощница, которая накроет столы, подаст еду, уберет и помоет потом посуду.

Девушка согласилась. Ей понравилось быть официанткой: деньги платят, самой поесть можно, да еще с собой еды дадут. Анна опубликовала в бесплатной газете объявление: «Официантка предлагает обслуживание банкетов. До сорока человек». И неожиданно дело у нее пошло. Да так хорошо, что Аня ушла из магазина и стала кормить своих пожилых соседок, с которыми давно подружилась.

С той поры она бегает по разным мероприятиям, у нее много постоянных клиентов. Например, одно издательство, которое регулярно устраивает презентации новых произведений своих авторов. Ясное дело, прессу надо угостить, иначе журналисты не придут, вот и зовут Аню тарталетки разносить. Жизнь ее стала просто прекрасной. Через какое-то время она родила Тимошу. Куда делся отец мальчика, Анна мне объяснять не стала, сказала лишь:

— Мы совсем немного вместе прожили. Мне от супруга фамилия досталась, я стала Герасимовой, а в девичестве была Михайловой.