Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 47
Отправляя на пенсию людей «по возрасту», мы состариваем их, лишая дерева профессиональных целей. Целая сфера жизни «отсыхает» и перестает давать стимулы для поддержания активности и бодрости! Общество с десятками миллионов «пенсионеров по старости» не должно так наплевательски относиться к скрытому потенциалу четверти своих граждан!
Необходимо менять общее отношение к возрасту в целом, внедряя новый, позитивный образ зрелого возраста, в том числе с помощью средств массовой информации. Интеграция пожилых людей в профессионально-деловую сферу станет возможной лишь тогда, когда старость в современном обществе перестанет рассматриваться как своего рода болезнь, будет реабилитирована в качестве нормального, полноценного, естественного и вполне продуктивного периода жизни. Тогда и сами пожилые и очень пожилые люди будут относиться к себе иначе, стремиться поддерживать себя в физической и интеллектуальной форме, участвовать в социальной жизни.
Нельзя сказать, что тема пересмотра всей сложной структуры трудового рынка и тесно с ним связанной пенсионной системы вообще вне внимания специалистов. Некоторое время тому назад в Нижнем Новгороде прошла международная социологическая конференция «Старшее поколение в современной семье», которая затронула широкий круг вопросов жизни пожилых людей в современном обществе, в том числе и «вопрос ресурсности старшего поколения». Немецкий ученый Боссонг Хорст нарисовал детальную и во многом драматическую картину проблемы старения в Германии. Согласно немецкой системе, пенсионные вычеты работающих обеспечивают ныне живущих пенсионеров, а не пенсию самих работающих. Если в 1991 году одного пенсионера обеспечивали четверо работающих, то к 2030 ожидается, что останется только двое. К 2050 году, предположительно, большую часть германского населения будут составлять люди в возрасте от 50 до 80 лет. Хорст подчеркнул, что изменение демографической ситуации порождает напряженные отношения между поколениями и, возможно, рост скрытого насилия по отношению к пожилым, однако эти данные являются закрытыми. Правительство видит единственный выход в постепенном уменьшении пенсий, которые в середине семидесятых составляли около 50 % от зарплаты, а к 2018 году будут составлять около 42 %. По его мнению, пенсии снижались бы гораздо быстрее, если бы пожилые люди не являлись огромным отрядом избирателей. По мнению ученого, в ближайшем будущем немецкие города претерпят существенные изменения – они будут приспосабливаться под пожилое большинство, и это может повлечь изменения как в инфраструктуре, так и в культурной жизни. Никаких кардинальных решений проблемы в Германии не видят, скорее, надеются, что как-нибудь все утрясется.
А вот в докладах российских участников содержались новые подходы к феномену возраста. Доктор экономических наук, сотрудник Института социально-экономических проблем народонаселения РАН Валентина Доброхлеб сделала акцент на том, что старение надо воспринимать как естественный процесс, начинающийся практически с рождения, людей надо учить нормально воспринимать возрастные изменения и одновременно учить самосохранительному поведению. О последнем – самосохранительном поведении – умении и желании поддерживать себя в физической и интеллектуальной форме говорилось очень много и с большой тревогой. Люди в России абсолютно не нацелены на самосохранение – повторяли чуть ли не все выступающие. Жизнь человека – непрерывный процесс, и разбивать этот процесс искусственным образом на продуктивные и непродуктивные периоды неверно. Каждый период может быть продуктивным, надо только и человеку, и обществу уметь извлечь эту продуктивность. Интересные данные привел главный специалист-эксперт отдела статистики населения Нижегородстата Евгений Малышев. Эти данные свидетельствуют, что низкая продолжительность жизни в России во многом обусловлена психологическим дискомфортом и дезориентацией.
Тут мы подходим к принципиальнейшему моменту – отношению к труду. Распространенное устойчивое словосочетание наших дней «рынок труда», от которого никуда не денешься, представляется нам безнадежно устаревшим. Это – пережиток времени бурно развивавшегося машинного производственного капитализма. Миллионы рабочих в бараках просыпаются по заводскому гудку и, еле-еле продрав глаза, идут к нескончаемому серому конвейеру. Высосав из них все соки, конвейер выплевывает их обратно, а сам заглатывает свежую порцию розовощеких мальчиков и девочек. Вот он, рынок труда во всей своей красе.
С сегодняшних позиций труд видится не как организованное выжимание соков, а как наиболее важное содержание жизни. Когда-то наши предки охотились, выкапывали корешки, собирали плоды, выделывали шкуры, и это составляло содержание их жизни. Если бы освободить их от этой деятельности, то жизнь утратила бы смысл и наполненность – утратила содержание. Сегодняшние охота и корешки – наша работа.
Как ни крути, а отношение к труду, декларировавшееся коммунистической идеологией, более отвечает гуманистическому осмыслению человеческой природы, нежели капиталистический подход к труду. Выражение «рынок труда» унижает труд как творчество, как удовольствие, как содержание жизни. Сродни этому – сказать о девушках, собирающихся на танцы, что они выходят на сексуальный рынок. И все. Веселый задор, ожидание встречи, радость жизни закручиваются в прокрустово ложе «товар-деньги». Так и с трудом. Вопреки существующим на этот счет воззрениям, труд как таковой никогда не был в истории человечества презренным занятием. Подвергались дискриминации лишь те или иные виды труда. В Древней Греции гражданин не брался за то, что полагалось делать рабу, – это было презренно. Но труд осмысления жизни, построения общественных систем, управления страной и городом, систематизации явлений и заложения основ наук – этот труд рассматривался как высокий и достойный. В феодальной Европе дворянин, взявшийся за плуг, мог лишиться дворянского звания – это было презренно. Но труд управления и организации жизни, защиты своей земли и службы государю был осмыслен, священен и наполнял жизнь смыслом. Двадцатый век, попытавшийся воплотить в жизнь долго казавшиеся утопическими коммунистические идеи, сделал огромный рывок вперед, уравняв разные вида труда. Предложив видеть труд прежде всего как содержание жизни и поставив цель свести к минимуму механический, оболванивающий, не дающий радости труд.
Вернуть труд к его естественному состоянию содержания жизни, повседневного наполнения жизни смыслом – в этом было колоссальное достижение социализма. Тем более странным было при таком понимании труда исповедовать капиталистический концепт пенсионерства по возрасту, подразумевающий труд как подневольное, противное человеку занятие. Тут, наверное, надо попенять на качество идеологов «реального социализма», которые продемонстрировали полную неспособность к какому-либо творческому развитию коммунистических идей и в конце концов привели к полному фиаско экспериментальный социалистический корабль.
Конечно, предлагая отменить пенсии по старости, мы вовсе не выступаем за отмену пенсионной системы как системы социальной поддержки людей, потерявших возможность работать. Естественно, в любом обществе есть люди, которые по разным причинам объективно не могут работать. И покушаться на пенсионную систему, обеспечивающую этих людей, было бы в высшей степени аморально. Тут надо лишь надеяться, что в будущем медицина сможет помочь в той или иной степени участвовать в разных формах труда как можно большему числу людей. И это позволит им чувствовать себя нормальными, полноценными, включенными в общественную жизнь людьми. Начинать надо, безусловно, не с отмены пенсий по возрасту, а с дифференциации интенсивности и продолжительности трудовой недели, с отмены социального ожидания выхода на пенсию в определенном возрасте. Пусть у людей появится возможность выбора – работать в посильном режиме или уйти на пенсию. А общество при этом будет всячески поддерживать стремление остаться на работе.
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 47
