При этих словах Левина Ева пришла в необычайно сильное волнение. Руки ее невольно потянулись к заветному талисману, висевшему на ее груди и спрятанному от посторонних глаз под слоем одежды. Ева никогда и никому не показывала камень, но сейчас решилась. Она вытащила талисман из выреза футболки и показала его Левину.
– Этот рубин вы видели в вашем сне?
– Мне кажется, я снова сплю. – Левин потрясенно смотрел на камень. – Это рубин из моего сна.
– И из моего тоже, – теперь настала очередь Евы рассказать мужчинам о своем сне или видении, которое явилось ей в день ее приезда в Мехико.
Когда Ева закончила, она по очереди обвела глазами своих слушателей. Левин был возбужден услышанным, глаза его лихорадочно блестели, как у больного с высокой температурой. Спенсер же пребывал в глубокой задумчивости. Казалось, он дремлет, веки его были слегка опущены, взгляд погружен глубоко в себя. Некоторое время он не издавал ни звука. Левин и Ева тоже молчали, боясь неуместными вопросами нарушить процесс его мыслетворчества. Наконец Спенсер очнулся и посмотрел на своих собеседников осмысленным взором.
– Завтра начнем работу на месте предполагаемого дворца, – твердо произнес он.
– А если мы там ничего не найдем? – с сомнением произнесла Ева. – Ведь сон человека – это еще не аргумент для принятия таких важных решений, как начало раскопок в этом месте.
– А я и не рассматриваю ваши сны как аргумент, вот мой самый веский аргумент. – Спенсер достал из кармана заветную коробочку с планом и тут же спрятал ее обратно. – А ваши сны, ваши свидетельства – это не более чем легкая приправа к основному блюду, необходимая, но необязательная. – Он поднялся. – Уже достаточно поздно, завтра у нас у всех будет нелегкий день, спокойной ночи. – Спенсер покинул палатку.
– Я тоже пойду, – заторопилась Ева, – хочу поскорее уснуть, чтобы приблизить завтрашний день как можно скорее. Отчего-то мне кажется, что эти раскопки принесут необычные находки, которые изменят нашу жизнь самым невероятным образом. Ведь такое бывает? – Ева с надеждой посмотрела на Левина.
– Все возможно, – пожал плечами Левин, – но это если мы найдем нечто выдающееся.
– Я очень на это надеюсь, спокойной ночи. – Ева выскользнула из палатки и растворилась в темноте ночи.
4
Солнце поднялось уже высоко. Даниэль с Томи все еще находились на площадке пирамиды. Томи оглядела окрестности и увидела, что от дворца, который находился рядом с пирамидой, остались одни развалины. Однако ее глаза, пристально вглядывающиеся в эти руины, легко угадывали под грудой камней расположение комнат дворца. То место, где находились покои ее отца, императора Кутуми, было полностью разрушено, а вот там, где когда-то была ее половина, сохранились остатки стен и даже оконный проем на одной из стен. Томи захотела туда спуститься и посмотреть поближе, что осталось от ее комнаты.
– Пора спускаться, – позвала Томи сына. – Я хочу взглянуть на остатки дворца.
– Нам надо уходить отсюда, – произнес Даниэль.
– Вот я и говорю, давай спускаться, – удивилась Томи. – Разве ты не понял меня?
– Это ты не поняла меня, мама. Я имел в виду, что нам надо до захода солнца покинуть город. Здесь нельзя оставаться.
– Но куда мы пойдем? – растерялась Томи.
– Куда глаза глядят. Здесь мы не сможем найти пристанище. Тут нет ни воды, ни пищи, – рассудительно произнес Даниэль. – А наших припасов осталось всего на два дня, да и то если растянем.
– Я надеялась найти тут и хлеб и воду, но… Наверное, это я виновата в том, что боги оставили нас. – Томи низко опустила голову. Перед ее мысленным взором встала та женщина, которая разлучила их с Диего. Рука Томи невольно сжалась, как в тот момент, когда она, объятая яростью, занесла над ней ритуальный обсидиановый нож. Какое блаженство Томи испытала в этот момент! Глаза той женщины наполнились страхом. От ее надменной красоты и гордости в один момент ничего не осталось. Лицо посерело и исказилось гримасой ужаса. Она кричала, и этот крик показался Томи самым желанным звуком, который она когда-либо слышала за всю свою жизнь.
– Ты прав, нам надо уходить отсюда, – очнулась Томи от неприятных воспоминаний. – Я только хочу взглянуть на дворец. Это займет немного времени. Думаю, от него ничего не осталось.
Даниэль и Томи начали спускаться. Даниэль шел первым. Он ловко прыгал со ступеньки на ступеньку и быстро достиг земли.
– Мама, давай быстрее! – закричал Даниэль, сложив руки трубочкой и приставив их к губам. Ему казалось, что мать движется слишком медленно.
– Сейчас, сейчас, – заторопилась Томи. Когда до земли оставалось уже не так далеко, камень под ее ногами, образующий ступеньку лестницы, неожиданно раскололся на две части и упал вниз. Нога Томи соскользнула со ступени. Она потеряла равновесие и полетела на землю.
– Мама! – Даниэль испуганно кинулся к матери. – Ты как?
– Ничего, сынок. – Томи показалось, что она не сильно ударилась. – Вроде цела. Сейчас встану.
Томи попыталась подняться на ноги и тут же рухнула на землю. Ее правую ногу пронзила острая боль. Томи закричала. Она поняла, что путешествие ее окончилось – и не только по свету, но и, похоже, по жизни тоже. Слезы лавиной хлынули из ее глаз. Кто мог подумать, что судьба так быстро и так жестоко расправится с ней. Томи не сомневалась, что это удар обсидианового ножа в грудь Лусии обратно вернулся к ней.
5
Нелли сидела в палатке в полной темноте, крепко обхватив ноги руками, и ждала мужа. Она решила довести задуманное до конца и непременно поговорить с Томом о том, что происходит между ними. Она намеренно не включала свет, который мешал ей сосредоточиться на самом главном. Только так, в полной изоляции от любых предметов окружающего мира, она могла как можно глубже погрузиться в глубины своего собственного внутреннего пространства, достигнуть в этом подземном царстве самой нижней отметки и попытаться отыскать среди илистого дна своего подсознания то решение, которое устранит создавшееся напряжение между ней и Спенсером. Сердцем Нелли понимала, что на самом деле никакое это не напряжение, что это самый настоящий разлад, но произнести это слово вслух она не решалась. Более того, даже в мыслях она избегала такой интерпретации в оценке той ситуации, которая сложилась вокруг них с Томом. Нелли давно усвоила одну очень простую, но очень важную истину: как корабль назовешь, так он и поплывет. Это несложное правило она старалась всегда соблюдать в своей жизни и была уверена, что с его помощью ей в свое время удалось не раз избежать тяжелых и кризисных ситуаций. Вот и сейчас она упрямо называла их явный разлад со Спенсером просто напряжением. Его надо было срочно снять давно назревшим разговором с мужем, а пока он еще не пришел, хотя бы небольшим глоточком виски. Нелли нащупала в темноте заветную фляжку и, отвернув крышку, сделала маленький глоток, затем не удержалась и сделала еще один, хотела отхлебнуть еще, но передумала, боясь переборщить. Если Спенсер учует запах спиртного, он просто не станет с ней разговаривать. Нелли положила в рот несколько кофейных зерен и тщательно их разжевала. Теперь не только Спенсер, но даже она сама не чувствовала никакого не то что запаха, но даже привкуса виски во рту.
