Даниель уложил ее рядом и укрыл одеялом. Послышался дальний раскат грома.
– Ты была права, – прошептал он, отведя прядь волос с ее лица.
– Угу, – подтвердила Сара, сама не помня, что именно она говорила, и не желая вспоминать.
Щекоча дыханием ее ухо, Даниель еле слышно произнес:
– Я действительно должен взглянуть на скот.
Сара рассмеялась. Она все еще находилась в царстве грез, и ей не хотелось возвращаться к реальности.
– Милая, прости, но мне надо идти, – повторил Даниель. – Пообещай мне кое-что на прощание, ладно?
Он поправил на ней одеяло и встал. Глаза Сары были закрыты; он наклонился, поцеловал ее в лоб и начал одеваться, а потом сел рядом и прислушался к ее ровному дыханию. Погладив Сару по щеке, он повторил:
– Пообещай мне две вещи.
Она подняла ресницы и вздохнула.
– Первое – что утром не будешь на меня сердиться. – Он поцеловал Сару в уголок рта, словно это могло заставить ее согласиться.
Однако она еще не вернулась в реальность. Поцелуй заставил ее улыбнуться и снова закрыть глаза.
– А второе – что не будешь сердиться на себя, – прошептал Даниель, и его губы, еще недавно такие жадные, нежно прикоснулись к ее щеке. – Спи спокойно.
Эти слова она услышала, уже проваливаясь в сон.
Даниель встал, надел плащ и шляпу, задул фонарь, откинул полог, ощутив прикосновение сырого, холодного воздуха, и вышел из фургона. В этот момент зловеще прозвучал новый раскат грома.
Сара проснулась с трудом. До нее доносились звуки раннего утра, но застегнутый полог фургона не пропускал лучей рассвета. Она потянулась на жестком ложе, потерла затекшее плечо и вдруг сообразила, что лежит совершенно голая! Вспомнив вчерашний вечер, она быстро села и потянулась за одеждой.
Эли может войти сюда в любую минуту! – в ужасе думала Сара. Большинство продуктов хранится в этом фургоне. Который сейчас час? О Господи, а вдруг он уже заходил? Разве что Даниель не велел ему лазить в фургон. Но как он это объяснил?
Сара поспешно оделась и скрутила волосы в пучок. Потом она быстро убрала одеяла и даже передвинула ящик, чтобы ложе не напоминало любовное гнездышко.
Накинув на плечи шаль, она тяжело вздохнула и вышла из фургона, понимая, что задержка только испортит дело. Эли сидел у костра. Сара подошла к нему, готовая ко всему.
– Доброе утро, Сари, – жизнерадостно поздоровался он. – Веселая была ночка, правда?
У Сары отвисла челюсть. Он все знает! Она готова была умереть со стыда.
– Я решил, что после такой переделки тебе следует дать выспаться. – Старик налил ей кофе, и Сара рассеянно приняла протянутую им чашку. – Слава Богу, кофе и кофейник были в другом фургоне.
Она сделала глоток, жалея, что кофе недостаточно горячий, ведь тогда можно было объяснить краску на ее лице тем, что она обдала лицо паром. Может быть, следует поговорить со стариком начистоту? Но как она объяснит ему случившееся?
Эли тем временем продолжал говорить:
– Я думаю, торопиться нам некуда. Грязь повсюду такая, что отправимся в путь мы еще не скоро. Оно и к лучшему. Я отлично выспался после бури, прежде чем Ривер пришел за Райсом и велел ему загнать лошадей в круг. Они так бесились, что разбудили меня. Но ты, как видно, ничего не слышала. Ну, думаю, раз так, пускай спит.
Поняв, что ее не держат ноги, Сара села на стоявший у костра бочонок. Неужели она действительно так крепко спала? Она хотела спросить, где Даниель, но не осмелилась и вместо этого спросила о Райсе.
– Он с Ривером. А я решил испечь оладьи. – Эли подмигнул Саре. – Сумел припрятать немного кленового сиропа.
И старик пошел к переднему фургону готовить завтрак. Сара пыталась успокоиться, но не могла отделаться от мысли, что если Эли заглянет в фургон, то все поймет.
Где Даниель? Что он делал утром? Не выдал ли себя как-нибудь? И вообще, пытался ли хранить происшедшее в тайне?
Как ты могла позволить этому случиться? – спросила она себя. Теперь ты, как никогда раньше, заслуживаешь того, чтобы все порядочные люди обходили тебя стороной!
Кофе показался Саре горьким, и она поставила чашку на землю. За прошедшие годы ты ничуть не исправилась, упрекала она себя. Продолжаешь уступать низменным желаниям, хотя знаешь, что это грех.
Эли замешивал тесто. Нужно предложить ему свою помощь и сделать вид, что ничего не случилось, подумала она. Но скрыть страшную правду от себя самой было невозможно.
Сара вздрогнула и придвинулась к костру, продолжая думать о Даниеле. Наверное, он доволен, что она так легко отдалась ему, и считает, что теперь может овладевать ею каждый раз, когда ему захочется. К стыду Сары, при этой мысли ее тело заныло от желания.
– Доброе утро, мисс Сара, – бодро поздоровался Райс, рысью подъехавший к костру. – Как там завтрак?
– Сейчас будет готов, – проворчал Эли, неся к костру сковородку с длинной ручкой. – С голоду помереть не успеешь.
Райс не обратил на его слова никакого внимания и присел рядом с Сарой.
– Вас не разбудили лошади? Я думал, они выскочат и разбегутся, но Ривер сумел их успокоить.
Сара не ответила ему. Она не сводила глаз с Даниеля. Он снял плащ, но шляпа и плечи куртки из оленьей кожи были мокрыми. Похоже, он снова угодил под дождь. Сара смотрела на эти широкие плечи и вспоминала его крепкие объятия. Она знала, что должна отвернуться, пока Эли и Райс не догадались обо всем по ее глазам, но продолжала смотреть на Даниеля, надеясь прочитать хоть что-нибудь на его лице. Когда их взгляды встретились, отворачиваться было уже поздно.
Он тоже не мог оторваться от ее бездонных карих глаз, в которых светились любовь и страх. Сегодня Сара была еще красивее, чем всегда: торопливо подколотые волосы, разрумянившиеся от огня щеки… Его взгляд заставил ее покраснеть еще сильнее, и это вызвало у Даниеля улыбку.
Прежняя Сара бросилась бы ему навстречу, не обращая внимания на окружающих, подумал он. Но теперь ожидать этого не приходится. Теперь она стала стыдливой.
Или притворяется такой. Эта мысль застала Даниеля врасплох, и он отвернулся, чтобы поздороваться с Эли и Райсом. Неужели, даже после того, что произошло между нами ночью, я все еще подозреваю Сару в двуличии? – задумался он. Неужели никогда не смогу ей доверять? И почему это внезапно стало так важно для меня?
Сара обрадовалась тому, что Даниель отвлекся. Она встала и пошла за мисками и чашками. Эли стоял у костра на коленях и пек первую оладью.
– Это моя, – сказал Раис, принимая у Сары миску и протягивая ее старику.
– С чего ты это взял? – проворчал тот.
Мальчик улыбнулся.
– Потому что я первым подставил миску!
