– Не может быть! – дрожащим голосом произнесла Розалинда, понимая, что опять выступает в роли попугая, но на сей раз она повторяла не его, а свои собственные слова. Кажется, это испытание ей, как жене Бью, придется научиться выносить хладнокровно.
– Да, Рози, я так и сделал. Но я, наверное, забыл упомянуть: склад этот в плачевном состоянии, крыша течет, а фундамент ненадежный. Итак, на следующей неделе Макдугалл, истратив все деньги Нила, сообщит, что в формулу, лежащую в основе задуманной системы перегонки, вкралась ужасная ошибка, и тут этот «шотландский пузырь» лопнет, а твой дорогой братец окажется единственным владельцем очень большого, но очень ветхого склада и массы бесполезного оборудования. Если ему повезет, и он отыщет покупателя на склад и его содержимое, в чем я очень сомневаюсь, то сможет спасти, как я предполагаю, тысяч двадцать пять.
Он кивнул Риггзу, поспешившему открыть перед ними парадную дверь, и они с женой вышли на солнечный свет.
– Это не совсем честно, как полагаю, моя дорогая, но, думаю, это пятно на моей совести никак не помешает мне спокойно спать по ночам. Идем? Мы не спеша прокатимся по парку, мне не терпится продемонстрировать всем новую прелестную шляпку моей очаровательной жены.
– Бобби Рейли, – сказала Розалинда, глядя в его смеющиеся синие глаза. – Ты ужасный негодяй, и тем более, если ты английский джентльмен, а не ирландец, как ты любишь хвастаться. И, к своему стыду, я тебя за это люблю!
– Конечно, любишь, дорогая, – промурлыкал Бью, ласково ущипнув ее за щеку, – разве кто-нибудь в этом когда-нибудь сомневался?
Глава 16
Бал у леди Стаффорд был известен как пик светского сезона, и эти ожидания он оправдывал. Бальный зал с помощью розового и зеленого прозрачного газа, огромных цветочных композиций и весело мерцающих свечей преобразили в сказочное царство. Нарядив лакеев в лесных обитателей, по мнению некоторых, леди Стаффорд развила пасторальную, тему до крайности, но большая часть гостей в течение вечера осыпала ее комплиментами за «вдохновенную оригинальность», заставляя хозяйку дома краснеть от приятного смущения.
Сливки светского общества были разодеты в шелка и бриллианты. Они выглядели довольно глупо, эти избранные представители высшего света, незаметно вытягивающие шеи, танцуя под звуки маленького оркестра, стараясь замечать и быть замеченными в одно и то же время. Но такова была жизнь тех, кто называл себя членом высших двух тысяч.
Оставив жену в надежных руках престарелого тугоухого барона, который попросил Розалинду составить ему компанию за чашей пунша у стены бального зала, в последний раз он видел, как Розалинда громко кричала в ухо барона, пытаясь объяснить, почему у пунша такой отвратительный вкус, Бью с притворной неспешностью прошествовал в игровой салон, где, поправляя манжеты, незаметно огляделся. Лицо его выражало скуку, такое выражение лица было доведено до совершенства благодаря внимательному отношению к наставлениям Уодроу, а кровь пела в жилах. Потому что именно сегодня настал вечер, которого он ждал с того момента, как план наказания Нила сформировался в его голове. Сегодня Нил в полной мере ощутит, как чувствовала себя Розалинда всякий раз, когда братец развлекался за ее счет. Сегодня он сам испытает чувство паники, безнадежности, страха, которые приходилось испытать каждому из пяти «голубей», которых он ощипал за карточным столом, чтобы Нил Уинзлоу смог набить свои карманы и утолить свою бесконечную жажду приносить несчастье всякому, кого он считал слабее себя.
Не то чтобы Розалинда была слабой женщиной. Она обладала душой, темпераментом и умом, что временами внушало Бью даже благоговение. Спасибо его счастливой звезде – именно его эта великолепная женщина одарила своей любовью. Но, будучи незамужней женщиной, Розалинда была вынуждена жить, как и все другие женщины, в рамках мужских правил, мужских ограничений, мужских законов. Но теперь это позади.
В верхнем ящике туалетного столика Бью хранился один документ. Он никогда не думал, что у него будет такой документ, однако теперь обладание этим документом доставляло ему больше удовольствия, чем он раньше мог бы себе даже вообразить. Он едва мог дождаться, когда этот вечер будет позади, дело с Нилом закончится, так что он сможет забрать свою дорогую жену домой и доказать ей, что может доверить ей все свои мечты – настолько он любит ее. Но, напомнил себе Бью, расправляя плечи, теперь время перейти к делу. Он снова оглядел комнату и улыбнулся, узнав молодого джентльмена, которого убедил снять за него карты в тот вечер своей победы над Нилом Уинзлоу. Ощущая некоторую ностальгию, он отложил поиски Нила и прошел к столу, где играли в фараона.[16] Ричард Саймонс стоял в одиночестве, наблюдая за игрой. Бью тихо сказал:
– Мистер Саймонс, дружище. Как я рад снова видеть вас. Много играли в последнее время?
– Мистер Ремингтон! – воскликнул Ричард Саймонс, увидев стоящего рядом с ним Бью. – Я? Играл? При таких ставках? Должен сказать, нет, сэр. Я не такой уж зеленый новичок. А вы видели сегодня мистера Уинзлоу, сэр? Там как раз есть один господин, от игры без ума. Проигрывает, конечно. Я посмотрел немного, но потом стало слишком неприятно.
– Правда? Играет по-крупному, да, Саймонс?
«Ну, началось», – сказал себе Бью. Он посмотрел в том направлении, куда ему указывал молодой человек, и увидел Нила, сидящего за другим карточным столом. Лицо его было напряженным.
– По-крупному? Да, именно так, сэр! – согласился Саймонс. – И в глазах у него этот блеск, сэр, от него становится страшно. Однажды отец взял меня с собой посмотреть на казнь через повешение. Так вот тот парень был похож на Уинзлоу: глаза вылезли из орбит, щеки впали, когда ему накидывали петлю на шею. Зрелище не очень приятное, клянусь. Больше никогда не ходил смотреть казнь, хоть папа и говорил мне, что такие вещи очень поучительны.
– О, Господи, – сочувственно прищелкнул языком Бью, хотя про себя обрадовался. Похоже, его план осуществится. – Дела у парня обстоят не слишком хорошо, правда? Бедняга. Ужасно быть свидетелем того, как госпожа Фортуна оставляет человека.
Саймонс задумчиво нахмурился, потом ткнул пальцем в сторону Бью.
– Вы женились на его сестре, да? Уверен, я где-то об этом слышал. Помню, меня это ужасно поразило. Я хочу сказать, странно, как это вы могли жениться на Уинзлоу. Не похоже было, чтобы вы очень-то любили Уинзлоу. Я не мог нарадоваться, да и сейчас радуюсь, как вы тогда его ободрали. – Никогда никого не обдирал, мой дорогой мистер Саймонс, – подчеркнул Бью, улыбкой и смягчая свои слова. – Как человек, который в основном открывал карты, вы знаете, что игра была честной.
Саймонс подергал свой ставший внезапно тесным воротник.
– Господи, да, конечно, это было везение, которое позволило вам выйти из-за стола победителем. Мне хватило почти на месяц на обеды, знаете, не говоря уже о прекрасной охотничьей собаке, которую я себе купил на свой выигрыш в ту ночь! Я уже поблагодарил вас за это, сэр? Если нет, а если даже и поблагодарил, я хочу вас поблагодарить еще раз сейчас, потому что вы преподали мне хороший урок.
