— Что?
— Я говорю, что нам с тобой никогда и ни о чем не договориться, — угрюмо сообщила Джессика. — Нас с тобой объединяет только секс.
Ничего больше.
Пришел его черед возмутиться.
— Нет, в наших отношениях есть нечто большее, чем то, чем мы занимаемся в постели!
Неужели? Джессика посмотрела на исписанные листки, судорожно зажатые в ее пальцах, и твердо сказала:
— Ты женился на мне, потому что считал, что нет другого выхода. Ты сделал это ради маленьких Тэдди и Кэти и из-за отличного секса.
Но тебе, Найджел, еще требовалась стопроцентная гарантия, что ты будешь продолжать контролировать пакет акций, который принадлежал твоей сестре и моему брату.
— Чушь! — прорычал он.
— Неужели? Тогда почему же ты почувствовал себя вправе рыться в моих бумагах? — спросила она. — Тебе нужны были серьезные основания, чтобы опуститься до такого. Наверняка ты искал любые компрометирующие меня документы, чтобы предъявить их в суде, когда наш нелепый брак потерпит крах. Правильно? Чтобы доказать, что я негодная мать для Тэдди и Кэти и что не могу быть ответственной за их наследство!
— Пресвятая Дева Мария, — выдохнул он. — Поверить не могу, что ты несешь такую чушь!
Ты ошибаешься, Джесси, ошибаешься!
Но Джессика уже ничего не слушала и не слышала. Она неожиданно заметила другие письма, завалившиеся между диванными подушками, и метнулась к ним, как тигрица, защищающая детенышей. Это были ее письма, написанные брату, когда она уже перебралась в Нью-Йорк.
— Но как… как же ты мог? — спросила она, опустившись на колени и пытаясь привести письма хоть в какое-то подобие порядка. Пальцы тряслись, глаза горели от едких слез. — Как ты мог отправиться к ним домой и разыскивать…
— Я не был у них.
Джессика недоуменно уставилась на него.
— Не был?
— Я не был в доме Кэтрин и Тэда. — И с тяжелым вздохом пояснил:
— Я ни разу не был в их доме после того, как случилась эта трагедия.
— Но где ты взял эти письма? — спросила Джессика.
Найджел с тоской посмотрел на пустую бутылку и пожалел, что виски оказалось явно недостаточно, чтобы полностью затуманить его мозг. Ему не хотелось вспоминать, чем он занимался прошлой ночью, или думать, какое будущее ждет его после сделанного открытия.
— Я разбирал стол Кэтрин в офисе, — выдавил он и закрыл лицо ладонями. — Письма были спрятаны в нижнем ящике.
— О Господи! — Джессика задохнулась, и он понял, что до нее дошел весь ужас его открытия.
— Мне неизвестно, как и когда Кэтрин заполучила их и знал ли Тэдди о том, что она нашла эти письма, — продолжил Найджел. — Но факт остается фактом: моя сестра, моя дорогая любимая сестра знала о том, что случилось три года назад, и не смогла заставить себя рассказать мне.
В этом-то и заключалась основная причина всего этого разгрома и пьяного разгула, подумал Найджел. Он не только открыл правду о событиях трехлетней давности, но и узнал, что Кэтрин, которую он обожал, скрывала факты, которые были для него важнее всего на свете, важнее самой жизни.
Джессика оказалась невиновна!
— Я прожил несколько лет, веря, что имею все основания ненавидеть тебя, — хрипло произнес он. — Какая злая ирония судьбы! Я испытал все муки ада, а моя сестра даже пальцем не пошевелила, чтобы помочь мне.
— Она защищала Тэда.
Неизвестно почему Найджел вдруг взорвался:
— И ты считаешь, это оправдывает ее?
— Нет, не считаю, — ответила Джессика. — Но Тэда и твоей сестры больше нет в живых, поэтому вряд ли стоит ворошить прошлое.
— Ты обязана была показать мне эти письма!
— О, в таком случае все это моя вина. — Она устало вздохнула. — Лучший способ обороны — это нападение.
— Я не то хотел сказать!
— А что же?
— Не знаю, черт побери! — рявкнул Найджел и снова схватил бутылку, забыв, что в ней не осталось ни капли. — Проклятье! — воскликнул он, бросая бутылку на пол, и обратился к Джессике:
— Ты не принесешь мне еще выпить?
— Ты и так упадешь, если попытаешься встать на ноги, — язвительно заметила она и направились к двери.
Но Джессика ошибалась. Удивительно, с какой скоростью мог передвигаться этот мужчина даже в таком состоянии! Раздался легкий звон стекла — Найджел, видимо, задел ногой бутылку, — и в мгновение ока он оказался между Джессикой и дверью. Задыхаясь, он схватил ее за плечи и с силой прижал к стене.
— Впечатляет! — Она нашла в себе силы съехидничать, но невольно задрожала.
— Я не позволю тебе больше уйти от меня! — прорычал он.
— А я и не говорила, что собираюсь уходить, — спокойно заметила Джессика.
— Ты имеешь право ненавидеть меня всю оставшуюся жизнь, но заниматься этим будешь здесь, где я смогу видеть, как ты это делаешь!
Его глаза так лихорадочно сверкали, руки держали ее так собственнически, а губы так жаждали ее губ, что Джессика ощутила, что у нее закружилась голова.
— Договорились, — устало согласилась она.
Найджел заметно огорчился.
— Я требую, чтобы ты серьезно относилась к моим словам!
— Ну что ты пристал ко мне! — взорвалась Джессика. — Я только что прилетела черт знает из какой дали, почему ты считаешь, что я должна уехать?
— Но ты же шла к двери! — заявил он.
— Да, чтобы убрать письма, — объяснила она.
— Ты должна была засунуть их мне, неверящему идиоту, в глотку!
И тут Джессика сделала такое, чего никто и никогда не ожидал от нее, даже она сама. Размахнулась и изо всех сил влепила ему пощечину.
— Это тебе за то, что ты, три года считал меня непотребной девкой! — задыхаясь от переполняющих ее эмоций, заявила она. — Если бы у меня были силы, я бы ударила тебе еще раз за то, что ты расстроил меня, когда я приехала и так уже расстроенная!
— Почему расстроенная?
— Потому что я беременна, — прошептала Джессика и увидела, как Найджел на ее глазах обратился в камень. Он не двигался, не моргал.
Казалось, даже не дышал.
— С-скажи же хоть что-то, — обескураженно пробормотала она, и вдруг перед ее глазами все поплыло.
Найджел, мгновенно протрезвев, подхватил ее на руки, перенес на диван и сам опустился рядом, продолжая обнимать бесчувственное тело. Джессика выглядела как смерть, и ему хотелось что-нибудь разбить или кого-нибудь ударить, лучше всего себя самого.
Беременна!
Какое-то мгновение ему казалось, что он присоединится к ней в спасительном обмороке.
