Её замечание о жертвах не сразу дошло до моего помутнённого сознания. Как ни странно, но думала я о другом. Если Ксюха – убийца, то почему она сидит здесь вместе с нами? И как они попали сюда с Варькой?
Я вновь, несмотря на Варькины охи, приподнялась и села, облокотившись на холодную стену. Справилась с дурнотой, выдержала, пока прекратилось головокружение и спокойно спросила:
– Да не убивала я его. Нужно больно руки марать. Он сам виноват. Нечего было болтать на каждом углу, как скоро он разбогатеет. Ребятам деньги нужны на водку, сигареты, наркотики. Вот они его и пришили. Помогли к смерти подняться, – Ксюша выдохнула дым и сплюнула.
– А двадцать шесть ножевых ранений? – вспомнила я. – А пентаграмма?
Ксюша пожала плечами.
– Завтра поглядишь, как с нами кончать будут? – она дико захохотала. – Смерть, смерть приближается к нам. Я вижу её. Смерть – это освобождение.
– Заткнись! – завизжала Варька. – Я не хочу умирать. Мне всего двадцать лет. Я только жить начала. Я хочу замуж, детей хочу.
– Успокойся, Варенька! – я протянула к ней руку и погладила по плечу. – Эмиль нас обязательно найдёт. Он знает, куда я поехала.
Вспомнив об Эмиле, я на всякий случай проверила карманы джинсов, где держала мобильный. Конечно, его там не оказалось.
– Нет, не знаю, – согласилась я. – Но мы должны верить. Эмиль сказал, что позвонит в милицию. – Сейчас мне уже нравилась эта мысль, потому что я понимала, что одному ему не справиться. Какой смысл в том, если его посадят с нами, а завтра принесут на одну жертву больше?
Ксюша ещё раз сплюнула и отошла в свой угол. Варька доверчиво прижалась ко мне, я чувствовала её дрожащее тело рядом. Она уже не всхлипывала, но я чувствовала страх, он окутал её густой липкой паутиной, пытающейся захватить и меня. Но головная боль и постоянный круговорот отвлекали меня.
Глава 24
Наверно, я задремала, потому что вздрогнула от скрипа двери. На пороге послышались мужские голоса. «Ну, вот и смерть пришла», – подумала я, выныривая на миг из своего бессознательного состояния.
Очнулась я в больничной палате. На стуле рядом со мной сидела Варька, которая сразу вскочила и примостилась на краешке кровати.
– Наконец-то ты проснулась. Ну как ты? Ты знаешь, кто ты и что произошло?
– Варь ты что? Конечно, я знаю, кто я. Что за вопросы глупые?
– Это нормальные вопросы при сотрясении мозга. Иногда люди не помнят, как они ударились, и даже случается, что забывают, как их зовут. Скажи, как тебя зовут?
Я улыбнулась.
– Элоиза Петушинская, одна тысяча девятьсот шестидесятого года рождения, в настоящее время проживаю по адресу, чёрт не помню точно адреса. Могу назвать свой адрес в Париже.
– Элоиза? – удивилась Варька. – Какое имя-то красивое. Гораздо лучше, чем Лиза. Значит, всё в порядке. А то я волновалась, ты так долго была без сознания. Как ты себя чувствуешь?
Я оглядела ровные, выкрашенные противным грязно-серым цветом стены одиночной палаты, отметила высокий потолок и огромное окно. Скосив глаза, увидела тумбочку рядом с кроватью. И хотя в затылке по-прежнему чувствовалась тупая боль, мне было гораздо лучше.
– Вроде ничего, – заметила я. – Только слабость. А ведь я на самом деле не помню, что произошло. Помню скрип двери и твой крик «вызовите скорую», а дальше – пустота.
– Я всё расскажу, но позже, а сейчас врач сказал, что тебе нельзя волноваться, – она с умным видом поправила одеяло и уселась на стуле.
– А вот я как раз и буду волноваться, если ты не расскажешь, – сказав это, я заметила на хорошеньком, без косметики, Варькином личике, борьбу с самой собой. Я знала, что ей очень хочется мне всё рассказать. Она просто умирала от желания. – Варь, но я уже очень волнуюсь. Сейчас встану и пойду сама всё выяснять.
– Лежи-лежи, – Варька снова пересела на край кровати, словно, опасаясь, что я и на самом деле убегу. Эмиль говорит, что ты сумасшедшая. Зачем ты пошла с ними в подвал? Ведь он же тебе запретил.
– Хотела найти тебя, потому что считала себя виноватой, что втравила тебя в эту историю. К тому, что Андрея убили, я тоже причастна, – хмуро заявила я.
– Это из-за драгоценностей да?
– Ты уже знаешь?
– Знаю. Вытрясла подробности из Эмиля. Только не сердись на него, ладно? Я сейчас расскажу, что случилось, а ты хотя бы глаза закрой, чтобы не утомляться и слушай. – Её прохладная рука снова легла на мой лоб, и это оказалось так приятно, что у меня чуть не выступили слёзы. Ласка, забота. Если бы кто-то знал, как всего этого мне не хватало в Париже. Случись что-нибудь подобное со мной там, никто из моих респектабельных друзей – подруг не сидел бы возле меня часами, забывая о своей жизни и каждодневных делах.
– Варь, ты давно здесь, в больнице?
– С самого начала. Даже следователь сюда приезжал, чтобы я показания давала. Я сказала, что тебя не оставлю, потому что в наших больницах к людям относятся по-скотски. А я уж знаю, что такое сотрясение мозга и как важен покой. Мама, когда со мной такое случилось, от меня не отходила.
– Как же мама отпустила тебя одну в Москву?
Лицо Варьки помрачнело.
– Мама умерла от рака, когда я училась в десятом классе. Остался отчим, но у меня с ним не сложились отношения. Насилу дотерпела до окончания школы, подрабатывала, чтобы денег накопить на билет, на жильё на первое время. И всё равно не рассчитала. Если бы не Андрей, наверно, оказалась бы на улице. Но домой бы не вернулась.
Если бы не жуткая слабость, я бы погладила её по голове. Милая, настрадавшаяся девочка. Её жизнь не была устлана денежным ковром, по которому с гордостью во взгляде, спрятав в глубь своё одиночество, величаво ступала я. Наверно, я оказалась в Москве, чтобы во мне произошла переоценка ценностей. Сейчас мне жутко захотелось что-то сделать для этой девочки, тоже лишившейся матери, и я решила про себя, что как только всё наладится, я возьму её в Париж. Ей просто не может, не понравится в Париже. Да и, вообще, когда моё финансовое положение наладится, я могла бы позаботиться о ней. Варькин живой голос вернул меня в действительность.
– Когда ты так странно разговаривала по телефону, Эмиль уже понял, что ты попала в беду. Поэтому он сразу позвонил следователю, который ведёт дело Андрея, – она не сказала об убийстве Андрея, и я была ей за это благодарна, – и заставил их поехать на Цветной бульвар, где собирались готы. И ты знаешь, – Варька улыбнулась, – несмотря на то, что они базарят, что со смертью на «ты», всё это бредня. Этому Кирюхину, фамилия так следователя, вместе с его ребятами, удалось их так напугать, что они быстренько сдали своего главаря. Не помню, как его зовут. Коротышка такой с гребешком, который тебя по голове стукнул.
