Они стремительно садились. Огромным усилием воли Дэйн заставил себя не смотреть на приборную панель. Он пристегнулся и увидел, как Мешлер вторично за короткое время их знакомства нажал кнопку, выпускающую спасательную пену.
Но пена не успела подняться достаточно высоко. Толчок чуть не вырвал их из кресел. От резкого удара большая часть ледяного панциря, закрывавшего остекление кабины, отвалилась.
Перед ними виднелась густая стена растительности, такая близкая, что ветви чуть не касались стекол иллюминаторов. Дэйн открыл дверь, чтобы выпустить пену, и в лицо ударил ледяной дождь. Дэйн пересадил бреча в соседнее кресло, натянул капюшон и вышел посмотреть, куда это их занесло.
Мгновение спустя он стоял, застыв не столько от ветра и дождя, сколько от сознания того, насколько близки они были к гибели. Сразу же за хвостом флиттера начинался резкий обрыв. Они сели на самой вершине хребта, выступавшего из густой растительности. И таким маленьким был этот островок безопасности, что Дэйн снова и снова мигал, не в силах поверить, что они все же сели.
Корпус сильно обледенел, но Дэйн, держась за флиттер добрался все же до хвоста, не приближаясь, впрочем, к обрыву, и перебрался на противоположную сторону. Ничего нового там он не обнаружил. Они находились на узкой полоске скалы, торчащей из растительности. И лед уже начал приковывать флиттер к этой скале.
Мешлер и Тау тоже выбрались наружу и начали обходить флиттер, предварительно перебравшись через груду пены у двери. Пену прибило дождем, но она не совсем растворилась, а даже наоборот, начала смерзаться. Лицо Тау слегка позеленело, а Мешлер лишь покачал головой, медленно направляясь к краю обрыва.
– Клянусь законами Деджестера! – воскликнул он. – Я никогда не видел подобной удачи. На ширину руки по обе стороны... – Он покачал головой, глядя на флиттер, как будто ожидая, что в любое мгновение тот превратится в ревущего муравина или нечто подобное.
– Говорят, что если человеку суждено утонуть, то ему не страшен бластер. – Голос Тау звучал как будто издалека. – По-видимому нам еще рано умирать. Ну, – повернулся он к Мешлеру, – у вас есть хоть малейшее представление, где мы?
– Далеко к юго-западу от нашего первоначального курса. Большего я пока сказать не могу. Придется подождать лучшей погоды, прежде чем мы взлетим снова. А когда это будет, я тоже не знаю, – пожал он плечами.
– Если взлетим, – поправил его Дэйн. Он осторожно присел и заглянул под днище флиттера. Тот уже примерз к груде снега, смешанного с остатками пены. – Прежде чем взлететь, нам придется освобождать машину от ледяного плена.
Когда он произнес это, его попутчики тоже присели около него, как по команде.
– Ну, теперь он, по крайней мере, на надежном якоре. И чем быстрее примерзнем, тем меньше вероятность, что нас снесет туда, – сказал Тау и указал на обрыв. – Переждем бурю, освободим флиттер и полетим. А сейчас нам лучше всего будет забраться внутрь.
Он был прав. Холод начал проникать даже сквозь термокостюм. Стряхнув снег, они забрались во флиттер, который зловеще покачивался под порывами ветра. Неужели ураган сможет сорвать их с ледяного якоря?
Мешлер разделил еще один туб рациона. Дэйн, обследовав багажник, обнаружил, что их дела не так уж плохи, даже если кончатся запасы из мешка Мешлера. В багажнике флиттера оказался ящик Е-рациона, бинокль и несколько запасных зарядов для бластера.
– Нам повезло, – заметил он, перетаскивая содержимое багажника в кабину. – А что с коммуникатором? Можно связаться с поселком, передать информацию и попросить связать нас с космопортом?
По возвращению во флиттер Мешлер занял кресло пилота. Откинув капюшон, он расстегнул термокостюм.
– Буря заглушит любую передачу. Но как только она кончится... А пока можно поспать.
Разумное предложение. Как только упомянули о сне, Дэйн понял, что смертельно хочет спать. Прошло не менее суток, как они отдыхали в последний раз в убежище среди скал. Но смогут ли они уснуть? Флиттер дрожал под ударами ветра. В любое время их может сбросить с обрыва. Но он уснул сразу же, как и остальные.
Проснувшись, Дэйн в течении нескольких минут не мог сообразить, где он. Флиттер неподвижно стоял и больше не дрожал от ветра. Дождь не стучал по корпусу. Дэйн выбрался из сонной теплоты кресла, протиснулся мимо бреча, который слегка фыркнул во сне, и пробрался к окну. Но он ничего не увидел: оно все было сковано льдом, а снаружи ярко освещено солнцем. Буря кончилась, и пора было действовать. Повернувшись, Дэйн качнул переднее сидение. Тау поднял голову и закашлялся, оглядываясь по сторонам.
– Что... – начал он, но потом, видимо понял, где он.
– Солнце вышло... может быть, – и Дэйн указал на окно.
Тау повернулся и взялся за ручку двери. Дверь сопротивлялась, словно скованная морозом, но потом поддалась. Тау распахнул ее и в лицо им ударил солнечный свет. Снаружи было очень холодно.
Тау выставил свои длинные ноги, ступил на землю и заскользил, отчаянно цепляясь за край двери. Ударившись о землю, он все же удержался на месте, лежа прямо под дверным проемом. Он с трудом повернулся и лицо у него было такое, словно рядом с ним выстрелили из бластера. Тау, по-видимому, не способный воспользоваться ногами, подтянулся на руках и забравшись в кабину, захлопнул за собой дверь.
– Лед, – сообщил он. – Тут не только идти, но и стоять невозможно.
Мешлер распахнул дверь со своей стороны и уставился на поверхность внизу.
– Здесь то же самое.
– Надо высвободить флиттер перед взлетом, – сказал Дэйн. Воспользуемся бластером на минимальной мощности разряда.
– Нужно будет привязаться, – заметил Тау. – Есть какой-нибудь шнур?
Дэйн осторожно отодвинул бреча и открыл крышку багажника, который обследовал накануне. Он не помнил, чтобы ему попадалось что-нибудь такое, но нужно было еще раз все проверить и просмотреть. Ничего не было.
– Что это? – Мешлер повернулся в своем кресле и указал на сверток над головой Дэйна. Дэйн потянул за конец и вытащил многократно свернутую защитную пластпалатку. Вероятно ею нужно было закрывать флиттер в дождь.
Их собственный флиттер не был оборудован подобным приспособлением.
– Разрезать на полоски, связать, и у нас будет отличная веревка. Мешлер достал из кармана длинный острый нож.
Работа оказалась трудной: пластик с трудом поддавался ножу. Мешлер терпеливо пилил, пока не получились три веревочные полоски. Эти куски он с трудом связал между собой и получилась грубая, но прочная веревка. Не предлагая никому, он привязал один конец к поясу, застегнул термокостюм и сказал, чтобы Тау с Дэйном покрепче держали конец веревки.
– Постараюсь недолго... – сказал он, вытаскивая бластер и поворачивая регулятор мощности влево до упора. Он снова открыл дверь и выскользнул наружу. Хотя он и держался одной рукой за дверь, было ясно, что он с трудом удерживает равновесие.
