— Ужасный розовый костюм… четырехдюймовые шпильки, — хрипло прошептала она. — Не дождусь, когда можно будет сбросить все это с себя.
— Как я могу работать, когда ты говоришь такие вещи? — Голос Ангелоса дрогнул.
— Я хочу, чтобы ты скучал по мне.
— Никуда не уходи. Я заеду в одиннадцать. У меня для тебя сюрприз.
Просмотрев газету, Макси по привычке открыла колонку сплетен. И сразу же увидела фотографию Ангелоса. В очередной раз она с нежностью отметила, как он фотогеничен, затем неторопливо перевела взгляд на женщину, которая была рядом с ним и чью руку он сжимал. Сбитая с толку, секунд десять она просто смотрела на фото. Внутри у нее все словно оборвалось, на лбу выступил холодный пот. Ей стало дурно. Это же Натали Сибо, актриса…
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
«Греческий миллионер и известный покоритель женских сердец Ангелос Петронидес ужинал сегодня в обществе восхитительной актрисы Натали Сибо. Еще недавно его имя связывали с именем модели Макси Кендала, с которой, по слухам, у него был короткий роман. Наш герой решил порвать с Макси и вернуться к Натали? Или это любовный треугольник?»
Прошлым вечером? Господи, так, значит, Ангелос был с другой женщиной? С Натали Сибо? Макси глазам своим не верила. Она старательно перечитывала статью снова и снова, внимательно разглядывая фотографию. В конце концов ей стало совсем худо. Ее стошнило.
У нее закружилась голова, неровными шагами Макси вернулась к столу, чтобы перечитать карточку, вложенную в букет. «Страшно по тебе скучаю». Было что-то вызывающе откровенное в этом признании. Очевидно, Ангелоса нельзя отпускать ни на минуту. А она доверяла ему настолько, что позволила отсутствовать целые сутки…
Макси попросила Никоса подогнать машину. Схватила свой сотовый. Нет, она и не подумает предупредить его. И не собирается сидеть здесь и ждать, какой еще сюрприз он приготовил, чтобы успокоить свою нечистую совесть. Она пойдет к нему в офис.
В лифте у нее зазвонил телефон. Она не ответила.
В лимузине ей снова перезвонили. Видимо, Ангелос. Она отключила телефон. Через несколько минут зазвонил телефон в машине, но, когда водитель предложил взять трубку, она наотрез отказалась. Значит, Ангелос нервничает. Ему наверняка уже доложили о статейке в газете, и он знает, что пойман с поличным. Он изменил ей. Иначе и быть не может. Его не было целую ночь. Целую ночь! Макси содрогнулась, кожа покрылись мурашками. Ей было дурно. Но почему, почему? — спрашивала она себя снова и снова.
Прекрасная в своем гневе, Макси гордо вошла в здание компании. Все взгляды обратились на нее. Она шагнула в лифт.
Ангелос, должно быть, кусает себе локти. Ведь он всегда так строго охранял свое право на личную жизнь, так ревностно следил, чтобы его имя не мелькало в колонках сплетен. Наверное, решил, что он в полной безопасности. Или же, наоборот, хотел, чтобы о его поступке узнали? Кажется, у нее начинается паранойя. Самые простые объяснения, видимо, самые верные, размышляла она. Может, Ангелос просто встретил Натали случайно и внезапно понял, что именно она та женщина, которая ему нужна?
Секретарша, не сводя с нее изумленных глаз, медленно встала из-за стола. Макси прошла мимо, лицо ее застыло, словно маска, и только глаза блестели, как два сапфира. Служащие с любопытством высовывались из дверей. Не сбавляя хода, Макси прошла по оридору, распахнула дверь кабинета и с шумом захлопнула ее за собой. Ангелос стоял посреди комнаты, на суровом лице читалась напряженность, глаза сверкали. Макси почувствовала, как острая боль пронзает ее. Его, кажется, расстроило ее внезапное появление. Ничего больше она не увидела на этом красивом лице: ни стыда, ни раскаяния, — и это привело ее в бешенство.
— Прежде чем навсегда уйти из твоей жизни, я хочу сказать тебе кое-что…
Ангелос шагнул ей навстречу и поднял руку, призывая к молчанию.
— Макси…
— Не смей перебивать меня! — напустилась она на него. — И не произноси мое имя. Если вздумаешь притронуться ко мне, тебе придется связывать меня веревкой. Я глазам своим не поверила, когда увидела тебя на фотографии с Натали Сибо…
— Естественно! — яростно проговорил Ангелос. — А почему ты должна была верить своим глазам, если эта фотография была опубликована агентом Натали три месяца назад?! Именно тогда произошла эта встреча!
— Я тебе не верю. — Тяжело дыша, Макси застыла, ошеломленно взирая на него.
— Спроси моего адвоката. Я уже говорил с ним. Я собираюсь предъявить иск этой газете.
Макси взмахнула ресницами. Ноги ее дрожали. Она прислонилась к двери, чтобы не упасть. Широко раскрыв свои синие глаза, неуверенно спросила:
— Ты хочешь сказать… что не был с Натали вчера вечером?
— Макси, я не видел Натали с тех пор, как ты болела. И мы расстались отнюдь не дружески.
Дрожь постепенно охватывала все ее тело.
— Но я подумала, что вы виделись после…
— И ошиблась. Я не видел ее и не говорил с ней с того самого дня, и, насколько я знаю, она сейчас даже не в Англии. Макси… тебе следует знать, что я не испытывал ни малейшего влечения ни к одной женщине с тех пор, как ты вошла в мою жизнь, — клятвенно произнес Ангелос, тревожно заглядывая в ее расстроенное лицо. Затем он сказал что-то по-гречески и, притянув ее к себе, обнял так крепко, что у нее перехватило дыхание.
— Ты же говорил, что если увидишь красивую женщину на улице…
— Нет, я сказал, такую красавицу, как ты — с чувством возразил Ангелос. — Но такой, как ты, больше нет. Как только я заподозрил, что тебе может попасться на глаза эта фотография, у меня будто сердце выскочило из груди! Я не могу выносить, когда тебе больно — ни по моей вине, ни по вине кого-либо еще.
Это неожиданное, полное эмоций признание окончательно убедило Макси, она молча взглянула на него. Черные глаза встретили ее затуманенный взгляд, Ангелос нервно проговорил:
— Мне так много нужно сказать тебе… Но тут кое-кто давно дожидается встречи с тобой, и было бы жестоко заставлять его ждать и дальше. Твой отец и так ужасно переживает.
— Мой… мой отец? — прошептала Макси.
— Он здесь? Я нанял частного детектива, чтобы разыскать его, и тот связался со мной, как только выяснил, где он. Вчера я с ним встречался. Я хотел привести его домой, это и был мой сюрприз. — Ангелос бережно усадил ее в кресло, рассудив, что в таком состоянии ей лучше сидеть. — Я пришлю его к тебе.
Макси так разволновалась, что слова дались ей с трудом:
— Прежде скажи мне одну вещь… Папа просил у тебя денег?
— Нет. Ничего не просил. Он изменился, Макси. Нашел работу и пытается устроить свою жизнь. — Ангелос пожал плечами. — И все же он признает, что соблазн взяться за старое по — прежнему очень велик.
