Когда она прижала толстенькое теплое пушистое существо к своей груди, когда заглянула в блестящие любознательные глазки, то навеки прикипела к нему душой. От избытка чувств слезы выступили на ее глазах, скатились по густым ресницам и упали на щеки. Она небрежно смахнула их рукой и крепче прижала к себе Боба.
— Я же говорил, мой сюрприз тебе понравится, — сказал Филип.
— Еще бы! — Софи лучезарно улыбнулась.
— Ну, мне пора, — произнес Дэнни посерьезневшим тоном. — Может, пока забрать Боба с собой? Не пойдете же вы с ним на ужин! А завтра кто-нибудь из вас приехал бы за ним…
— Нет! — Софи бросила молящий взгляд сначала на Филипа, потом на его друга. — Пожалуйста, пусть он останется со мной! Франсин не рассердится, если я принесу его в зал, даже обрадуется!
— Что ж, как говорится, хозяин — барин. — На губах Дэнни опять заиграла улыбка. Он ласково потрепал щенка за ухом. — Повезло же тебе, дружище! К такой хозяйке попал! Ну, я побежал. Счастливо, ребята!
Филип и Софи еще раз поблагодарили Дэнни и попрощались с ним.
Вассон поглядел на щенка, потом на его сияющую хозяйку. Они так здорово смотрелись вдвоем, что походили на картинку из дорогого журнала.
— Давай еще немного побудем здесь, а? — попросила Софи. — Я хочу спокойно полюбоваться им.
— Конечно, — ответил Филип. — Я и сам собрался предложить тебе это. — Его голос многозначительно понизился. — Нам необходимо о многом поговорить, многое обсудить… Только давай присядем… — Он взял корзинку, осмотрелся по сторонам и увидел у одной из стен стулья с мягкими сиденьями. — Пойдем вон туда.
Усевшись, Софи опять прижала Бобби к груди, уткнулась носом в его мягкую шерсть и притихла.
— Я так счастлив, что ты опять рядом, Софи… — пробормотал Филип. — В тот день… я не должен был кричать на тебя, тем более в чем-то обвинять… Просто, видишь ли…
— Ничего не объясняй, — мягко перебила его Софи. — В каком-то смысле я понимаю тебя. Представляю, как на твоем месте я бы себя повела. Наверное, еще хуже.
— Но ведь ты ни в чем не была виновата! — воскликнул Филип с жаром. — Более того, стала жертвой зависти, подлости.
Софи спокойно пожала плечами.
— Да, но… — Она резко замолчала и повернула голову. — Постой-постой, ты о чем? Какой еще жертвой? Какой такой зависти?
— Зависти Кетлин Дикинсон, — произнес Филипп, и при одном воспоминании о Кетлин у него вновь все забушевало внутри. — Это она постаралась. И в Нью-Йорке, и тогда на съемках, и в Милане подсыпала тебе в воду клодизон.
Софи в ужасе округлила глаза, приоткрыла рот, как будто вдруг почувствовала, что ей нечем дышать, и медленно откинулась на спинку стула. Бобби поднял лобастую голову, посмотрел ей в глаза и громко тявкнул.
— Значит, мой отец не ошибся, — немного оправившись от потрясения, пробормотала Софи. — Он сразу сказал, что у меня есть враг, который подсыпал мне в стакан какую-то гадость… Надо было послушать его совета и сдать кровь на анализ.
— Тогда ты смогла бы подать на эту мерзавку в суд, — мрачно добавил Филип.
— Правильно. — Софи кивнула и чмокнула еще раз тявкнувшего Бобби в пушистую макушку. — Хотя нет, — сказала она, о чем-то поразмыслив. — Я не стала бы подавать на нее в суд. Жизнь сама ее накажет.
— Уже наказала. — Филип усмехнулся. — Публикации о ее выходках появились в нескольких лондонских газетах через день после того, как о них стало известно мне. Слухи распространяются в наших кругах с поразительной скоростью, из агентства ее попросили, модельеры от нее отвернулись.
— А как тебе удалось узнать правду? — спросила Софи.
— От самой Кетлин, — ответил Филип, не желая скрывать абсолютно ничего. — Прикинулся, будто заинтересован ею, пригласил на ужин, заговорил зубы и плавно перевел беседу на нужную тему. Она раскололась с легкостью, как гнилой орех!
Софи некоторое время молчала. Потом натянуто произнесла:
— Говоришь, прикинулся, будто заинтересован ею…
Филип резко повернул к ней голову.
— По-моему, ты ревнуешь, — констатировал он, расплываясь в довольной улыбке. — А это значит, что я могу надеяться на возобновление наших отношений, что ты не охладела ко мне, не решила вычеркнуть из своей жизни.
— Глупости! — вспыхнула Софи, густо краснея. — Ни капли я не ревную!
Филип рассмеялся, будто не слыша ее последних слов.
— Оказывается, ты становишься еще милее, когда ревнуешь и злишься.
Софи громко засопела, придумывая, как бы ответить.
— Бобби! — воскликнула она, не найдя лучшего выхода. — Скажи, чтобы он сейчас же прекратил дразнить меня!
Щенок, как будто поняв, о чем его просят, повернул к Вассону свою медвежоночью мордочку и опять тявкнул.
Софи и Филип рассмеялись.
— Какие вы оба у меня забавные, — пробормотал он, обнимая Софи за плечи так, словно она уже поклялась, что согласна возобновить отношения. — А еще самые красивые и светлые в мире.
Софи посмотрела ему в глаза, и на ее лице отразилось многообразие самых что ни на есть радостных эмоций. Филип воодушевился.
— Ты примешь участие в демонстрации моей коллекции? — спросил он осторожно. — Самые лучшие модели в ней посвящены тебе.
— Мне?! — Софи покачала головой, очевидно думая, что ослышалась.
— Тебе одной, — ответил Филип взволнованным полушепотом. — В тот самый день, когда я увидел тебя впервые, у меня появилось желание всю оставшуюся жизнь создавать свои лучшие творения только для тебя, малышка. Странно, но я почему-то даже не сомневаюсь, что буду в состоянии до конца своих дней открывать в тебе что-то новое, неизведанное.
Он видел, что с каждым его словом в глазах Софи загораются искорки, и свет этих искорок дарил ему блаженное, ни с чем не сравнимое чувство. Ему хотелось прямо сейчас рассказать ей обо всем, что с ее появлением навеки поселилось в его душе, поделиться с ней всеми своими задумками, посвятить во все планы.
И он говорил и говорил, а она слушала, ловя каждое его слово.
Но в какой-то момент выражение ее лица резко изменилось — сделалось растерянным и испуганным.
— В чем дело? — мгновенно уловив в ней перемену, спросил Филип.
— Я вдруг подумала, — пробормотала Софи, — а с кем же будет оставаться Боб, когда я буду уезжать… Постоянно отвозить его к родителям я не смогу: у мамы уроки, концерты, папа очень много работает. Дороти вообще никогда дома не застать…
Филип улыбнулся.
— Я знаю, как решить твою проблему.
— Правда? — Софи оживилась.
— Правда. Но для этого тебе придется принять одно мое предложение.
— Какое? — Она нетерпеливо поерзала на стуле и провела рукой по голове задремавшего у нее на коленях щенка.
