— Как Артур? — спросила Эвелин, не поднимая головы.
— У него чудесная семья: любимая жена и дочка, — пояснил Ричард с готовностью. — Неужели он тебе не рассказывал?
— Нет. — Эвелин задумалась. — А с Абби, по-моему, чем-то подобным делился… Да-да! Точно!
Ричард вспомнил Абигейл и ощутил, что, хоть и мало с ней знаком, но готов стать ее добрым другом.
— Как у нее дела? — спросил он. Эвелин этот вопрос обрадовал. Она сильнее прижалась к груди Ричарда виском.
— Отлично. Моя Абби никогда не унывает. Кстати, буквально перед твоим приходом мы разговаривали по телефону.
Она помолчала, очевидно желая добавить что-то еще и не решаясь.
Ричард ласково провел по ее голове рукой, приободряя.
— Абби сказала, что очень обрадуется, если узнает, что у нас с тобой роман, — произнесла Эвелин несколько робко. — Даже странно. Она ведь не сторонница длительных отношений.
— Может, просто потому, что еще не готова к ним? — предположил Ричард.
Эвелин кивнула.
— Скорее всего. Мы с Абби подружились, как только поступили в университет. Она мне все равно что сестра, несмотря на цвет кожи.
— Разве цвет кожи имеет значение для дружбы? — спросил Ричард.
Эвелин подняла голову и посмотрела на него с благодарностью.
— Нет, значение имеет совсем другое: преданность, искренность и готовность прийти на помощь, — произнесла она, улыбаясь.
— Умница ты моя. — Ричард потрепал ее по щеке, покрытой легким румянцем. — Мыслишь совершенно правильно. — Он долго на нее смотрел, думая о том, что с сегодняшнего дня его жизнь навек осветится солнечным сиянием, и боясь в это поверить. Наконец спросил тихо: — Ты действительно готова выйти за меня замуж?
Эвелин заулыбалась.
— А ты что, уже передумал?
— Что ты, Малыш! Я никогда не передумаю. Ты — единственная женщина, которой я сделал предложение. Для меня это жизненно важно — хочешь верь, хочешь не верь.
— Я верю тебе, — пробормотала Эвелин, опять приникая к его груди.
— Только, пожалуйста, взвесь все как следует, — сказал Ричард несколько смущенно. — Подумай, нужен ли я тебе такой — без наследства, без состояния.
Эвелин напряглась, отстранилась, а когда заговорила, ее голос звучал сдержанно и холодно:
— Считаешь меня меркантильной? Если так, давай сегодня же разойдемся и забудем об этом разговоре.
— Нет, Эви! — Ричард уверенным движением снова притянул ее к себе. — Прошу, не обижайся. Я заговорил о деньгах просто потому, что хочу видеть тебя довольной, не желаю, чтобы ты в чем-то нуждалась. — Он опять поцеловал ее в макушку. — А впрочем, деньги — это ерунда. Их мы заработаем. Я считался весьма и весьма неплохим репортером. Но в последнее время работал без особого подъема, не ставя перед собой больших целей. Это в прошлом. Я чувствую.
Эвелин вздохнула, расслабляясь. Ричарду показалось, что к нему прижимается не высокая стройная женщина, а пушистый котенок.
— В Сан-Франциско у меня квартира, — заговорил он более уверенно и охотно. — Довольно просторная, но, признаюсь честно, весьма жутко обставленная. Когда я ее приобрел, купил первую попавшуюся мебель, а ремонтом и интерьерами вообще не занимался — в тот момент мне было на них наплевать. Теперь все изменилось. Начинается совершенно новая жизнь.
Эвелин слушала его молча. И хоть ему не было видно ее лица, он чувствовал, что она улыбается, оттого говорил с все большим воодушевлением:
— В нашем доме будет уютно и тепло. Мы вместе придумаем, как его украсить, чем обставить. Если потребуется, наймем дизайнеров. Ты станешь королевой нашего мирка, прекрасной правительницей, хозяйкой. — Он внезапно замолчал, задумываясь. — Только… как же твой университет? Ты должна его окончить.
Эвелин кивнула.
— На каком ты курсе? — спросил Ричард.
— Перешла на третий, — ответила Эви.
— Гм… — Ричард в задумчивости почесал подбородок. — Как же я выпустил это из виду? Размечтался: королевство, уют! А о самом главном забыл.
— Самое главное не в этом, — медленно произнесла Эвелин, почему-то грустнея.
Ричард наклонил голову и посмотрел ей в глаза.
— В семейных отношениях, как и в дружбе, основное — это искренность, преданность, готовность заботиться друг о друге, — пояснила она рассудительно.
Ричард улыбнулся и поцеловал ее в нос.
— Какая же ты у меня мудрая, Малыш. Я старше тебя на восемь лет, но иногда чувствую себя перед тобой мальчишкой.
— Тебе двадцать восемь? — спросила Эвелин.
— Да, — ответил Ричард. — Надо бы и мне посвятить тебя в подробности своей жизни, как ты меня — перед вечеринкой.
— Потом, — прошептала Эвелин и опять потянулась к нему губами.
Удивительно, но каждый их последующий поцелуй, хотя страстностью и продолжительностью отличались они все, казался Ричарду совсем не похожим на предыдущий. Этот заставлял думать о вечности и постоянстве, и душа Ричарда пела, смакуя удивительное ощущение.
— С учебой мы что-нибудь придумаем, — пробормотал он, когда поцелуй наконец-то прервался. — Можешь не переживать. Главное в жизни действительно чистота отношений, но каждый человек должен иметь собственное лицо, твердо стоять на ногах. Правильно ведь?
Эвелин погладила его по щеке, благодарно улыбаясь, и кивнула.
— Может, я вообще уволюсь из «Небоскребов» и попытаюсь найти работу тут, — сказал Ричард, тая от ее ласки. — А квартиру продам. Купим жилье здесь. Что-нибудь более подходящее для семьи.
— Неужели ты правда готов ради меня на такую жертву? — удивилась Эвелин. — Обычно это женщина оставляет дом, родителей, родной город, учебу, работу и едет за мужчиной…
— Ради тебя я готов на что угодно, — ответил Ричард, ничуть не кривя душой.
Наверное, Эвелин ему поверила. Потому что в ее глазах засверкала искорки — такие же яркие и веселые, как в день их встречи. Нет, даже более яркие и веселые.
— Не торопись с увольнением, — сказала она.
— Почему?
— Мне надо серьезно подумать, хочу ли я быть актрисой. В последнее время я в этом почему-то не уверена. Может, стоит, пока не поздно, выбрать какую-нибудь другую профессию. А сделать это можно и в Сан-Франциско…
Ричард быстро поцеловал ее в губы.
— Если хочешь, мы вместе об этом поразмыслим.
— Конечно, хочу.
Ричард вздохнул, закрывая глаза. Увереннее и спокойнее ему не доводилось чувствовать себя никогда прежде. Поблаженствовав несколько минут, он вдруг нахмурился, ощутив, что не сделал чего-то важного… самого важного.
Эвелин, уловив его состояние, встрепенулась.
