Сабрина боялась, что уже слишком поздно.
10
Она не помнила, как прожила остаток недели. С приближением субботы – дня предполагаемого возвращения Джерри из командировки – напряжение росло, и она выглядела такой издерганной, что даже коллеги в редакции заметили ее состояние и забеспокоились, не заболела ли она. Сабрина заверила их, что с ней все в порядке, просто немного устала.
Неделя и в самом деле была суматошной, как всегда перед выпуском очередного номера журнала, и работы было много, что давало Сабрине прекрасный повод и возможность задерживаться в редакции допоздна, лишь бы не идти домой, где на нее наваливалась страшная тоска и одиночество.
Джерри больше ни разу не позвонил и только в день рождения прислал короткую эсэмэску: «Поздравляю с днем рождения. Желаю счастью. Любящий тебя Джерри».
Прочитав ее, она разревелась.
Первую половину субботы она не находила себе места, слонялась из угла в угол, все валилось у нее из рук. Сабрина не желала признаваться себе в этом, но она ждала. Ждала, что раздастся звонок в дверь и на пороге возникнет Джерри с букетом цветов и ослепительной, неотразимой улыбкой на лице, заключит ее в объятия, скажет, что любит, и все у них будет хорошо. Но время шло, а в ее квартире по-прежнему стояла тишина.
Несколько раз Сабрина брала в руку трубку, уже готовая набрать его номер, но в последнюю секунду останавливала себя.
Нет, она не станет звонить ему. Возможно, он согласился с ее доводами и понял, что она права и им не следует дальше продолжать отношения, которые рано или поздно все равно закончатся.
А может, своим неверием она настолько обидела его, что он просто больше не хочет ее ни видеть, ни слышать. Что ж, если так, ей трудно винить его в этом. Она поступила как трусиха: вместо того чтобы дождаться его и обсудить с ним все, что ее тревожит, или по крайней мере поговорить с ним по телефону, она трусливо спряталась за безликим электронным посланием, словно он для нее ничего не значит.
Неожиданно Сабрине пришло в голову, что она поступила ничем не лучше своего отца: точно так же, как и он, она испугалась выяснения отношений и предпочла просто потихоньку уйти. Возможно, ей с генами передалась отцовская неспособность к постоянству и она подсознательно боится не того, что ее бросят, а того, что уйдет сама? Быть может, как и отец, она не создана для длительных отношений? Для семьи?
В любом случае, пришла к неутешительному выводу Сабрина, она поступила правильно. Она была права, решив, что лучше им прекратить отношения сейчас, чем множить боль и страдания потом?
Права, права. Еще никогда это слово не имело такого горького привкуса, и еще никогда Сабрина так отчаянно не желала бы ошибиться.
Промучившись до обеда, она в конце концов не выдержала и вышла из дому, подумав, что среди людей ей будет немного легче. Сомнения в правильности принятого ею решения безжалостно терзали ее, разрывали душу, и, не в силах больше выносить это, она решила чем-нибудь отвлечься. Возможно, пройдет время и ей станет легче, она успокоится, но пока, чтобы не сойти с ума от терзающих ее мыслей, Сабрина должна была чем-то занять себя.
Она бесцельно побродила по улицам, едва ли сознавая, куда идет и зачем, потом, ощутив приступ голода, заглянула в какое-то кафе и немного поела, хотя, если бы у нее спросили, что она ела, она вряд ли смогла бы сказать.
Выйдя из кафе, Сабрина обнаружила, что она пришла на одну из центральных улиц и прямо напротив, на другой стороне, находится городская публичная библиотека. Это оказалось весьма кстати, так как она вспомнила, что ей нужно подготовиться к завтрашнему заседанию литературного кружка, на котором, согласно плану, они должны будут обсудить роман Эмили Бронте «Грозовой перевал».
Еще до того, как написала то роковое письмо, Сабрина рассказывала об этом Джерри, и он сказал, что непременно постарается прочесть книгу и они вместе пойдут на это воскресное заседание, ибо к тому времени он уже вернется из командировки.
Сабрина подавила всхлип, рвущийся наружу. Теперь он конечно же не придет. Никогда.
Никогда! Какое ужасное слово, от него веет могильным холодом.
Ты сама этого хотела, напомнила она себе. Это твой выбор.
Сама. Сама, пульсировало в ее мозгу.
Странно, но ее любимое детище, ее литературный кружок уже не казался ей таким важным, как раньше. Ничто не казалось ей теперь важным. Ничто и никто, кроме…
Нет, она не станет об этом думать, не станет мучить себя. Но словно молоточек в висках, билось у нее в голове: «Никогда. Никогда!».
А может, все-таки еще не поздно все вернуть?
Входя на следующее утро в малый читальный зал библиотеки, Сабрина не была уверена, что сможет как следует провести заседание, потому что чувствовала себя ужасно. Она почти всю ночь не спала, с утра у нее раскалывалась голова, и даже две таблетки аспирина не сняли полностью боль, а лишь немного приглушили ее.
Сделав несколько шагов, она механически улыбнулась, приготовившись приветствовать кружковцев… и остановилась как вкопанная, когда увидела, что среди членов книжного клуба сидит Джерри с томом «Грозового перевала» на коленях.
Он все-таки пришел. Неужели судьба дает ей еще один шанс?
Сердце ёкнуло и заколотилось в груди, ладони мгновенно вспотели, а ноги стали ватными. Она не помнила, как дошла до стола. Садясь на свое место, она упорно избегала взгляда Джерри.
– Добрый вечер. Очень рада, что вы сегодня пришли, – прокашлявшись, проговорила Сабрина.
– Я с трудом осилила эту книгу, – пожаловалась беременная домохозяйка. – Уж очень тягостная.
– «Грозовой перевал» классический готический роман, – проговорила Сабрина. Она надеялась, что голос ее не слишком заметно дрожит. Интересно, пронеслось у нее в голове, прочел ли книгу Джерри? Господи, о чем ты думаешь? – тут же отругала она себя. Разве это сейчас важно? Важно, что он здесь, пришел. – Кэти и Хитклиф показывают нам, как столкновение сильных страстей может погубить людей.
– Это потому, что они были идиотами, – прокомментировал Джерри.
Она заморгала, опешив от его прямолинейности.
– Идиотами?
Он кивнул.
– Ну смотрите, они были влюблены, но, вместо того чтобы попытаться найти решение своих проблем, только еще больше осложняли ситуацию.
У Сабрины возникло такое чувство, что, говоря это, он имел в виду ее, а вовсе не книжных героев.
– Тогда было другое время, – высказала мнение Тина, парикмахер. – Другое общество. Обратите внимание, как точно Бронте демонстрирует огромную разницу между классами.
– Я не уверена, что сегодня все так уж сильно отличается, – со вздохом поведала зубной врач. – Любовь, видит бог, это всегда очень сложно.
– Она не обязательно должна быть сложной. Если ты только не боишься собственных чувств. Как… Кэти, – проговорил Джерри.
