Пола не находила в словах Роже какого-либо подвоха, но все равно ощущала перед собой незримую пропасть. Удастся ей ее преодолеть или падение неизбежно? Если нет, то самоуважение Полы сильно пострадает. Так стоит ли рисковать?
С другой стороны, почему бы не рискнуть?
Пола подняла голову и была поражена неожиданным выражением его глаз. Они сияли пронзительной нежностью.
Он протянул Поле руку, и та, сама не зная, что делает, взяла ее.
Последовавшие затем часы оказались странными, похожими на мечту. После полудня к Сен-Дью приблизился грозовой фронт, небо потемнело, загрохотал гром и начали мигать лампочки.
Роже проводил Полу в гостиную, где на стенах висели старинные гобелены. Мебель тоже была антикварной.
— Наверное, этот дом очень старый? — спросила Пола.
— Первая постройка возведена в тринадцатом веке, но потом дом многократно перестраивался сообразно вкусам сменявших друг друга владельцев. В прошлом году в деревне внизу работали археологи. Нашли остатки древней дороги. Заходили и ко мне, просили разрешения следующим летом покопаться на территории поместья.
— А ты что?
— Дал согласие, разумеется.
— Несмотря на вмешательство в твою личную жизнь? Ведь это же частные владения.
— Земля не может принадлежать одному человеку. Я уже говорил тебе, что не верю в идею частной собственности.
Пола потрогала ближайший гобелен. Он датировался шестнадцатым веком, и местами сквозь истершиеся нити вышивки проглядывала основа. Трудно было даже представить, сколько стоит подобная вещь. Роже явно использовал этот дом не только для уик-эндов. Он хотел сделать его красивым и полностью обитаемым. Это не слишком вязалось с рассуждениями о собственности.
Пола высказала ему свои соображения.
— Весьма тонкое умозаключение, — заметил он с оттенком раздражения.
— Просто мне кажется, что в цепи твоих рассуждений существуют изъяны.
— Этот дом никому не был нужен, — пояснил Роже. — Он разваливался на части и требовал очень больших капиталовложений.
— Почему же ты решил спасти его?
Он хмуро пожал плечами.
— Мой отец родом из этих мест.
— Понятно… — протянула Пола.
Ей показалось, что Роже хочет прекратить этот разговор. Но ведь он сам пригласил ее сюда и вдобавок сказал, что готов приоткрыть для нее свой внутренний мир.
— Ты с ним видишься?
Бродо помолчал, словно взвешивая про себя, стоит ли развивать эту тему, потом сказал:
— Вижусь изредка. Полагаю, тебе хочется знать больше?
Пола кивнула.
— Мой отец родился в горной деревушке, здесь по соседству. С моей матерью он встретился во время уик-энда, который проводил у приятеля где-то недалеко от Перпиньяна. После скоротечного романа отец улетел в Америку. Мать всегда считала его аристократом, но он им не был, просто был сыном сельского землевладельца с хорошими задатками. — В голосе Роже ощущалась горечь.
— Ты не любишь отца? — тихо спросила Пола.
— Да нет… Все это происходило много лет назад, и я не чувствую себя причастным к истории моих родителей. Отец не знал о моем существовании вплоть до того момента, когда и он, и моя мать вступили в брак с другими людьми. Когда мы встретились с ним в Штатах, он был добр со мной, но сейчас мы не очень близки.
— А с матерью?
— С ней тоже, но по другим причинам. Она всегда относилась ко мне, как к наследному принцу. В Канаду переехала в поисках лучшей жизни. Ей хотелось дать мне хорошее образование. Во всем, что имеет отношение ко мне, она проявляет сумасшедшую материнскую любовь. — Бродо поморщился. — В остальном это вполне здравомыслящая женщина, чудесная мать для моей сводной сестры. Честно говоря, я всегда чувствовал себя кукушонком в чужом гнезде. День, когда я наконец смог уехать, стал для меня огромным облегчением.
— Если я правильно поняла, это единственный дом, которым ты владеешь?
Роже вновь нахмурился.
— Я же сказал: не в моих правилах чем-то владеть.
— Ладно, скажем иначе — единственное место, которому принадлежишь ты сам.
Подобный поворот явился для Бродо неожиданностью и даже несколько шокировал. Взглянув в его переменившееся лицо, Пола едва сдержала улыбку.
Когда кончился дождь, они вышли на террасу. Один край неба все еще оставался темным, но уже выглянуло солнце.
— Смотри, радуга! — воскликнула Пола.
Порыв ветра отбросил челку с ее лба, коварно обнажив шрам. Она поспешно прикрыла светлую полоску пальцами.
— Не нужно этого делать! — настойчиво произнес Роже, отнимая руку Полы от лица. — Не прячь от меня ничего: ни хорошего, ни плохого.
— Мне трудно не обращать на шрам внимания. Мама сказала, что он очень большой и безнадежно изуродовал мне лицо. Поэтому она и бросила нас с отцом. Не могла спокойно смотреть на меня.
— Чушь!
Поле показалось, что она ослышалась.
— Что ты сказал?
Бродо немного переместился, заслоняя ее от ветра, и пояснил:
— Как правило, состоящие в браке люди расходятся из-за возникшего между ними разлада. — Заметив во взгляде Полы непонимание, он спросил: — Мать когда-нибудь говорила тебе, что оставила семью из-за твоего шрама?
— С момента ее исчезновения мы больше не виделись.
— Хорошо, а отец упоминал о чем-нибудь подобном?
— Нет. Но я и так знаю. — Пола помрачнела. — Я слышала, как мама сказала, что видеть меня не может.
Роже наклонился и нежно поцеловал злополучный участок ее лба.
— Вероятно, она была в шоке. Бьюсь об заклад, что это было сказано в первые минуты после того, как ты поранилась.
— Да, — кивнула Пола.
— Твоя мать поступила очень неразумно, произнеся вслух подобную фразу, но все равно я уверен, что не шрам послужил поводом для развода. Между твоими родителями что-то произошло.
К своему удивлению, Пола почувствовала, что верит Бродо. Это ощущение усилилось, когда он обнял ее одной рукой и прижал к себе. Роже был крепок как скала. Глядя на сияющую в солнечных лучах радугу, Пола с удовольствием положила голову ему на плечо.
Накануне приезда гостьи, прежде чем отпустить прислугу, Бродо позаботился о том, чтобы холодильник был полон. Пола готовить не умела, однако ей и не пришлось этим заниматься. Роже лишь попросил ее нарезать сыр. Он приготовил изумительный луковый суп. Поле показалось, что ничего вкуснее она не едала за всю свою жизнь.
Они ужинали на кухне, когда началась гроза. Сначала по крыше забарабанил дождь, потом громыхнуло, и внезапно погас свет.
