Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 82
До этого я ни разу не переплывал ночное озеро. До того, скажу, жутко чувствовать под собой чёрную, полную живых существ бездну! Казалось, вот-вот, сейчас со дна поднимется какое-нибудь (сколько всего про это писали!) допотопное озёрное, с тинистой чешуёй, чудовище и, как малявку, заглотит меня своей огромной бородавчатой, как у аллигаторов, пастью.
Оказавшись на том берегу, я оделся. Сердце учащённо билось. Со знанием дела я навёл на лицо озёрным илом макияж, намазал кисти рук, ступни ног. Теперь меня можно было заметить только по блеску глаз, а они у меня, думаю, горели в ту минуту, как у пантеры. Оставалось незаметно подобраться к костру, хотя вряд ли они могли сидеть возле него, сполохи пламени озаряли бы их фигуры, а это в их планы, думаю, не входило. Значит, надо было искать их где-нибудь возле кустов или под каким-нибудь дубом, в траве, а может быть, даже в специально для такого дела (до чего не доходит в таких случаях коварство!) сооруженном шалаше.
И на шалаш я действительно наткнулся, когда осторожно, прежде чем ступить, всякий раз пробуя голой ступнёй место, достиг, как говорят разведчики, места захвата. Оставалось только выяснить, на месте ли жертвы порочной страсти.
Но тут я остановился. И что? Что, спрашивается, тогда? Я накрываю их с поличным? Интересно, как это могло выглядеть? Я бужу, например, их небрежным толчком ноги и говорю: «Попались?» О Боже! Да разве я смогу это сделать? Сердце зашлось во мне. Я едва переводил дыхание, в висках стучало. И всё-таки я должен выяснить всё до конца.
Поскольку шалаш был короткий, во всяком случае, у отца должны были торчать из него ноги, а ног как раз и не было видно, я заполз со стороны входа, пригляделся. Никого. И тут слева от входа обнаружил аккуратно сложенную одежду. Плащ, брюки, рубашку, болотные сапоги с шерстяными носками. Меня осенила догадка. Здорово придумано! В самом деле, плыть сюда на лодке вдвоём было бы непростительной ошибкой. Отправься «туда» отец на лодке, мог бы попасться соседям на глаза. Во всяком случае, привязанная к соседским мосткам лодка была бы вопиющей уликой. А вот вплавь – не только хитро придумано, но и отдавало романтикой. Слышал я от Леонида Андреевича историю про армянскую царицу Тамару, к которой через залив горного озера Севан каждую ночь плавал любовник. Но однажды, когда преступная страсть их была обнаружена старым грозным мужем, зажигаемый в ночи Тамарой маячок потух. Несчастный любовник, сбившись с курса, а затем выбившись из сил, стал тонуть. Последнее, что произнёс, было: «Ах, Тамар!» И спустя много лет на том берегу появился ресторан «Ахтамар». И, кажется, вино или коньяк с таким названием имеется. Думаю, слышал эту историю от Леонида Андреевича и отец. Только ему в данном случае ни потопление, ни преследование не грозило… А Елена Сергеевна! Ведь это уже она додумалась оставлять в бане старый мужнин халат, полотенце и шлёпанцы, чтобы «змий в образе прекрасном зело» мог являться в определенный час у постели и всю ночь утешать молодую вдову, которая даже и такое способна была пережить… Да, но как она могла? И главное, как могла она после всего, что между ними было, спокойно смотреть мне в глаза?.. Полно, спокойно ли? И тут один за другим эпизоды, приходя на память, стали оттягивать мою нижнюю челюсть. Как же я мог этого не заметить? И слезы обиды за маму, за всех нас стали душить меня.
И всё же это были пока одни догадки. Надо было убедиться воочию.
Вернувшись приблизительно на прежнее место, я разделся, закрепил на голове одежду и поплыл назад. Теперь я боялся другого – как бы не столкнуться посреди озера с отцом. Противоположный берег почти не обозначался. Даже с середины озера при потушенных уличных фонарях невозможно было разобрать, против чьего дома я нахожусь. А вот у отца был ориентир – костёр. Несколько раз я останавливался, замирал, прислушиваясь к жизни ночного озера. Порою даже казалось, что я слышал плеск воды. Я хоть и старался плыть тихо, но уж никак не медленнее, и очень был удивлён, почему до сих пор не было берега, наших мостков, завалившегося набок забора.
Берег обнаружился внезапно скользнувшими по животу водорослями. Я попробовал ногами дно. Оно оказалось в полуметре подо мною. Я присел на корточки и стал вглядываться в темноту. Ничего не узнавал. Либо я был намного левее нашего дома, либо правее дома Елены Сергеевны. По чужим огородам мне ходить ещё не приходилось, поэтому определить, к кому попал, было невозможно.
Тогда я обернулся назад и по едва тлеющему костру попытался определить своё местонахождение. Кажется, костёр был левее, когда я отправлялся в путь. И, отойдя немного вглубь, я осторожно поплыл вдоль берега.
А вот наконец и мостки! Но чьи?.. Я подплыл поближе. Взялся за них. Если это мостки Елены Сергеевны, где-то тут, справа, на самом краю у доски, должен быть выбит сучок. Я пошарил рукой и тотчас нащупал пустую глазницу. Одежда на голове теперь мешала. Я сплавал к своим мосткам, снял с головы и положил на них одежду. Затем вернулся назад и, осторожно выйдя из воды, на цыпочках подошёл к бане. Открыл дверь в предбанник, пошарил справа от двери. Халата не было. Не оказалось на месте и шлёпанцев. Только влажное полотенце висело на гвозде.
Сердце бешено стучало.
Я вышел из бани и на цыпочках подбежал к боковой, ведущей в сарай, двери. Осторожно толкнул. Дверь чуть подалась, но оказалась на засове.
«Заперлись, значит? Всё, значит, предусмотрели?»
Но не только сердце, но и зубы стучали. Не думаю, что от холода, хотя кожа на мне стала гусиной.
«Что делать? Разумеется, ждать! Но где?» О времени речь не шла. Я готов был сидеть до победного. Неплохо бы, конечно, одеться. Но как? К забору, что с этой, что с нашей стороны, не подобраться. Всё густо заросло малиной вперемежку с крапивой. И тут меня осенило! Надо укрыться в теплице! И тепло, и среди огуречных кустов совершенно незаметно.
В теплице действительно было тепло, но сквозь плёнку ничего не видно, разве что дверь была со стороны бани. Можно приоткрыть. Я перевернул пластмассовую ванну и присел на неё.
Мысли мешались… Так, стоп! Вот я увидел – и что дальше? Сказать бабушке? Допустим, сказал… Я попытался представить её лицо. Ничего из этого не получилось… А маме? Маме говорить?.. И только жуть в ответ лизнула моё сердце… Но что же делать?
Я так увлёкся своими переживаниями, что не заметил, как кто-то прошёл мимо. И если бы не банная, неосторожно прикрытая дверь, наверное, упустил бы отца.
Приоткрыв дверь теплицы ровно на столько, чтобы можно было незаметно наблюдать, я увидел уже удаляющуюся от бани к озеру фигуру отца. Не задерживаясь у берега, он сразу зашёл в воду и поплыл.
Я подождал минут пять, а затем, выйдя из теплицы, пошёл проверить сарайную дверь. На этот раз она оказалась открытой. «Если не закрылась, значит, спит», – мелькнуло в уме. Я осторожно открыл дверь и вошёл в сарай. Я знал, что ничего, кроме дров и всякой рухляди, тут не было. Прямо за открытой дверью, в двух шагах, влево вела трёхступенчатая лесенка через дощатую лёгкую дверь в глухой, с маленьким оконцем вверху, коридор. Прямо по коридору была входная дверь, направо – дверь в дом.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 82
