Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
Вот почему Аня сегодня, не переставая, думала о Маше, инстинктивно стараясь заслонить её от беды. Чем провинился несчастный Данька Кирьянов? Какое проклятье пало на тех, кто погиб и пострадал в «Трансваале», в одних плавках морозным февральским вечером бегал по снегу, стеклу, щебню, торчащей арматуре? Их горячие голые тела буквально дымились и тут же покрывались тонкой корочкой льда.
Как это, оказывается, страшно — просто жить! Причём жить обеспеченно, ездить на иномарках, ходить во всякие там «Трансваали» и «Норд-Осты»! Глупо тратить свои дни и ночи на разную чепуху вроде фитнесс-клубов, любовных драм, заграничных туров, карьерных гонок, потому что всё это может закончиться в один момент. И будешь издыхать под обломками рухнувшего купола или отравленный газом, на ступенях Дворца культуры. Но не погаснут наверху вечные, яркие звёзды, которым неведомы мелкие человеческие страсти…
Как жаль, что Машкина судьба скрыта во мраке будущего, и наверняка её никто не предскажет! Только бы у дочки всё сложилось иначе, чем у её непутёвой мамаши! И лучше бы им не встречаться. Никогда.
Снова оглядев холл, Аня убедилась, что Хуторов ещё не пожаловал в клуб. Аня и сама попыталась связаться с ним по «трубе» — вновь безуспешно. Вероника говорила, что Венечка, вероятно, поехал в область; он хочет, в дополнение к своим бульмастифам, завести ещё чёрных карликовых свиней. Хуторов вполне мог загоститься у заводчика, отключить «трубу» или оставить её в машине.
Мало ли почему никак не выйти на загруженного человека, который не привык считаться с другими! Он ведь понятия не имеет о том, что сын Вероники оказался злосчастным вечером в «Трансваале». И потому не предполагает, что свидание отменяется. Знает, что сегодня они должны встретиться в клубе, и до тех пор не хочет разговаривать. Или не может, что тоже вполне вероятно.
По холлу расхаживали девицы в меховом белье. В этом сезоне клуб практиковал именно такой стиль. Аня очень жалела, что ей приходится сниматься в окровавленной дерюге, а не в трусиках из меха росомахи и в бюстгальтере из соболя. Но по каким-то причинам Дои-сан не желал одевать Аню в дорогое, оригинальное безумно сексуальное бельё. Считал, наверное, что в застенке такая роскошь неуместна. А подружка Звягина Беатрис восседала на розовом шёлковом диване в бикини из норки, и обрубок её руки украшала цепочка белого золота.
Потом Беатрис встала, отправилась к себе в комнату, и тут же за ней последовал официант с тележкой. Под потолком качались гирлянды из красных сердечек — от крошечных до гигантских. На каждом было написано «Я тебя люблю!». В ход шли все языки мира, включая арабский, японский и венгерский. Тут же торговали милыми мелочами, связанными с Валентиновым днём, хотя он был вчера. Открытки, игрушки, брелочки, бутылки в виде сердец с винами и ликёрами, бижутерия, шарфики, посуда, подсвечники — всё притягивало взоры и радовало души.
Окна в клубе были завешаны шторами, сотканными из золотистых сердечек. В ресторане на столиках горели сердца-свечки, на постелях пламенели сердца-подушки. Пили парочки тоже не из обычных бокалов, а из кружек-половинок, вместе составляющих то же влюблённое сердце.
Посетители веселились от души, хотя многие знали о Вероникиной беде. Но так было здесь заведено — чужие страдания в любом случае оставались чужими. Сама Вероника тоже вряд ли стала бы лить слёзы по ребёнку какой-нибудь другой «пташечки».
— Дождись Вениамина и расскажи ему всё, Анечка, миленькая, пожалуйста! А я не могу говорить… Я не знаю даже, как вернусь домой, как поеду в больницу и увижу Даньку. А чем теперь кончится с мамой?..
Вероника Кирьянова попросила почему-то именно Аню Бобровскую всё рассказать Хуторову. Наверное, считала временным, пришлым человеком, который вскоре навсегда исчезнет из клуба и не станет разводить сплетни.
Аня отвернулась от стеклянной стены, мысленно ругая Хуторова за нежелание лично объясняться с Вероникой. Как бы та ни хвалила своего «папика», как бы ни восхищалась его благородством и добротой, за человека Хуторов её не считал. Раз он наметил провести воскресный вечер с Вероникой в клубе «Фламинго», значит, так оно и будет. И никакие обстоятельства не в силах этому помешать.
Второй день подряд клуб справлял День всех влюблённых, который Аня теперь ненавидела. Главным образом, потому, что этот праздник был дорог Звягину. Он не торопился жениться на Ане, но каждый год дарил сердечки в виде торгов и муфточек, слал на «трубу» глупейшие эсэмэски и печатал пространные поздравления во всевозможных газетах, публиковавших эту лабуду накануне четырнадцатого февраля. Последнее такое послание Звягин отправил через газету из Швейцарии, где выполнял задание по устранению перебежчика.
Но Аня уже не читала эти колонки, как раньше. Она жила только мыслями о фитнесс-клубе с тайской обслугой, откуда, будь её воля, не вылезала бы круглые сутки. А Володька, оказывается, ждал ответа. И, не дождавшись, пожелал разобраться, в чём дело. Он всегда любил быстро «решать вопросы»…
Сегодня Аня много думала о Звягине, и потому ничуть не удивилась, увидев его перед собой. Володя стоял под ближайшей к ней пальмой и смотрел через прозрачную стену в холл. В тот самый, где через минуту должен был появиться Хуторов. Аню Звягин не видел — её надёжно скрывали лианы, плющи и прочие висячие растения. А звуки, если они и были, заглушались плеском фонтана и чириканьем неугомонных птичек в клетках. Тихо шевелили хвостами разноцветные рыбы, и водная рябь пробегала по стенам, по потолку, по листьям и цветам, делая всё происходящее похожим на сон.
И в ту же секунду сон сделался страшным. В нём вновь возник Владимир Звягин, как бывало всегда. Аня Бобровская так привыкла к этому, что почти не испугалась, и даже не укусила себя за руку. Она просто сидела и смотрела на знакомое лицо, которое уже почти год было ей ненавистно. А ведь раньше Володька, тёмно-рыжий, с серыми глазами и чёрными бровями, лёгкий, стройный, по-мужски молчаливый, очень нравился Ане. И как он мог нравиться? Почему ей был приятен секс с убийцей? Володька ведь работает палачом, и в данный момент тоже. Наверное, сейчас достанет пистолет и выстрелит в кого-то…
Звягин точно не входил через дверь из холла — Аня заметила бы, потому что всё время смотрела туда. И совсем недавно Володьки в оранжерее не было. Садовник Ярослав, когда уходил, попросил Аню вызвать охранника, чтобы тот после её отбытия запер оранжерею на ключ. А это означало, что, кроме неё, в зимнем саду никто не оставался. Садовнику совсем не хотелось, чтобы пьяные девочки и их гости портили дорогие растения, за которые потом всё равно спросят с него.
Значит, в оранжерее имеется не одна дверь, а, по крайней мере, две. Вернее, три, если считать выход на улицу. И среди них — маленькая, незаметная, которой воспользовался Звягин. Всё верно, как же раньше не догадалась! Будуар Беатрис, к которой приезжает Володька, как раз и граничит с оранжереей! Беатрис недавно прошла к себе и демонстративно заперла дверь — как будто они с клиентом занялись любовью.
На самом же деле, её гость тайно пробрался в оранжерею, и теперь стоит среди тропических цветов и пальмовых листьев, весь в чёрном, как дух зла, и смотрит в ярко освещённый холл. Странно, но сегодня они с Аней оба в чёрном. Случайно ли? Как жаль, что у неё нет пистолета! Она выстрелила бы, не задумываясь о последствиях. Но пистолета нет, и поэтому остаётся только смотреть, ждать, думать.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
