А что до любви, то, когда ему было четырнадцать, он продал свою девственность за миску холодной каши и стакан прокисшего молока. Даже сейчас, спустя столько лет, Юлиан чувствовал горячие руки женщины, нервно снимающей с него одежду.
«Ах ты, мой сладенький, – шептала она. – Приходи ко мне всякий раз, как захочешь каши. Только смотри, чтоб мужа моего не было дома».
После этого ему хотелось умыться. Он чувствовал себя грязным. Его просто использовали.
Следующие несколько лет он чаще спал на свежем воздухе, чем в теплой постели, потому что ему не хотелось платить такую цену за еду и сомнительный комфорт.
Юлиан закрыл глаза. Ну как с таким опытом он будет жить в этом мире? И все же Грейс как-то сумела завладеть его сознанием. Дело было не только в проклятии: существовало что-то еще, чего он не мог объяснить. Впервые за последние две тысячи лет Юлиан снова почувствовал себя мужчиной. Он хотел ее, хотел телом и душой – ему была нужна ее любовь.
Эта мысль потрясла его. Только в детстве Юлиан испытывал такую острую потребность в ласке и любви. Он хотел, чтобы его обняли и обогрели, чтобы слова любви шли от сердца, а не были частью проклятия.
Неужели он рожден, чтобы вечно терпеть страдания? Дельфийский оракул предсказал ему именно это.
«Ты будешь страдать, как не страдала еще ни одна живая душа».
«А буду ли я любим?»
«Не в этой жизни».
После этого предсказания Юлиан долгое время чувствовал себя так, словно его поразила молния. Но он и предположить не мог, как много придется ему страдать.
Ему тут же вспомнились другие слова: «Он сын богини любви, но даже она не может вынести его присутствия».
Это было правдой, а значит, Грейс никогда не полюбит его. Никто не полюбит. Его судьба неотделима от страдания, и даже тех, кто рядом, преследует злой рок. Грейс тоже может пострадать, и он не может этого допустить. Он защитит ее, даже если ради этого придется лишиться надежды на свободу.
С этой мыслью Юлиан пошел искать Грейс.
Открыв глаза и увидев, что Юлиан смотрит на нее через щель в шторке, Грейс укоризненно покачала головой.
– Ну и напугал ты меня! – воскликнула она.
– Прости, я не хотел. – Юлиан стоял рядом с душевой кабиной, прислонившись к стене, прямо как в книге.
Глядя на его тугие мышцы и скульптурный торс, Грейс облизнула губы. Ее взгляд скользнул ниже, на красно-желтые трусы. Она не могла подобрать слова, чтобы описать, как хорошо он в них смотрится. А его дьявольская полуулыбка растопила бы сердце самой бесчувственной красавицы.
И тут Грейс вспомнила, что на ней совсем ничего нет.
– Что тебе нужно? – спросила она и прикрылась шторкой.
К ее ужасу, Юлиан, сняв трусы, вошел в душевую кабинку, и его крепкое мускулистое тело оказалось рядом с ней. Улыбка, игравшая на губах Юлиана, заставила ее сердце биться быстрее, а тело дрожать от его близости.
– Я хотел посмотреть на тебя, – сказал он ласково. – Если бы ты знала, что творится со мной, когда ты проводишь руками по грудям.
Судя по его эрекции, это действительно было нечто.
– Юлиан…
– Да? – Он наклонился и поцеловал ее в шею. От прикосновения его языка к влажной коже у Грейс по спине побежали мурашки.
Юлиан отобрал у нее шторку, которой она прикрывала груди, и стал ласкать одну языком, а вторую рукой. Грейс застонала от наслаждения. Неописуемое ощущение! Горячая вода бежала по ее телу, но поцелуи были еще горячее.
Когда Юлиан прижал ее спиной к кафельной стенке, от контраста холодного кафеля и горячей воды она вздрогнула. Раньше Грейс не представляла всех преимуществ своей душевой кабины и только сейчас поняла, что не продаст ее ни за какие деньги.
– Прикоснись ко мне. – Юлиан взял ее за руку и показал, где именно. – Я хочу чувствовать, как ты берешь его в руку.
Он вздрогнул, когда она сделала то, о чем он просил. Эти прикосновения не были просто физиологической близостью, они подтверждали их духовную связь, и это было неописуемо прекрасно.
– Мне нравятся твои руки, – выдохнул Юлиан. И тут же боль сковала его грудь. Не важно, сколько раз он занимался сексом в своей жизни, исход был всегда один – боль тела или боль души.
«Ни одна порядочная женщина не захочет тебя при свете дня».
Все было именно так, и он знал это. Грейс почувствовала, что Юлиан напрягся.
– Я сделала тебе больно? – спросила она, убирая руку.
Юлиан покачал головой, затем переплел пальцы с пальцами Грейс и опустил их к ее лону.
Грейс задрожала от возбуждения. Это было самое необычное ощущение в ее жизни. Он ускорил темп, и вскоре она достигла пика. Юлиан был просто удивительным любовником.
Она не сразу заметила, что он собирается сделать.
– Нет! – закричала Грейс, когда поняла, что он собирается войти в нее.
– Это то немногое, что мне позволено, так дай мне то, что я хочу.
Она едва не поддалась на уговоры, но тут с Юлианом случилось что-то непонятное: его глаза вдруг потемнели, зрачки расширились; он замер, его дыхание стало прерывистым. Потом он закрыл глаза, и на его лице отобразилась внутренняя борьба.
– Беги! – крикнул Юлиан, и Грейс выскочила из кабинки и, прикрывшись полотенцем, бросилась к двери.
Повернувшись на ходу, она увидела, что Юлиан, скорчившись, лежит на дне кабинки.
Неожиданно он ударил о ванну кулаком и тут же заскрипел зубами от боли.
Сердце Грейс чуть не разорвалось. О, если бы только она знала, что делать!
Наконец Юлиан обмяк, и Грейс на цыпочках подошла к душевой кабинке, готовясь в любой момент убежать.
Он лежал на боку с закрытыми глазами. Дыхание Юлиана по-прежнему было прерывистым, а сам он выглядел слабым и изможденным, его мокрые волосы прилипли ко лбу.
Она выключила воду, но Юлиан даже не пошевелился.
Наконец он открыл глаза.
– Я тебя напугал?
– По правде говоря, да.
Юлиан, вдохнул полной грудью, сморщился от боли, затем сел.
– Я не смогу контролировать себя, Грейс, – сказал он после долгой паузы. – Мы обманываем друг друга. Лучше отдайся мне сейчас, пока я не взял тебя силой.
– Ты действительно этого хочешь?
Юлиан молчал. На самом деле он этого не хотел, но и не мог достичь того, чего хотел.
– Возможно, я просто хочу умереть.
Грейс осторожно дотронулась до него.
– Я знаю, но это не выход. – Она обняла его за сильные плечи, прижала к себе и долго держала так.
Наконец Юлиан выпрямился.
