От этих слов в горле у Трэвиса все пересохло, и он понял, что независимо от того, что там будет у него и у Фрэнни, его дочь навсегда останется с ним.
И все же слова Поппи преследовали его, смущали и раздражали. Старик намекнул, что его будущее – с Фрэнни, если только он протянет руку и возьмет его.
Могу ли я принести ей счастье? Могу ли дать ей новые мечты, мои мечты? Конечно, я знаю, что не смогу полюбить другую женщину, как люблю Фрэнни. Она в моем сердце, она царапает мне душу. А есть ли для меня место в ее душе? Он отстегнул ремень безопасности и открыл дверь. Пора все выяснить.
Зазвенел колокольчик, возвестивший о его приходе, и' Фрэнни оторвалась о. т блокнота, в котором записывали заказы. От удивления и тревоги глаза ее потемнели.
– Нам надо поговорить, – без всякого вступления произнес Трэвис, подойдя к ней. – Пойдем со мной.
– Сейчас не самое подходящее время, – возразила Фрэнсин.
Один из подростков за столиком засмеялся, однако его дерзкий смех угас, едва Трэвис смерил мальчишку ледяным взглядом.
– Я подожду. – Он подошел к стойке и уселся на табурет.
Он видел, что она нервничает в его присутствии. Она уронила блокнот, подняла его и закончила записывать заказ. Пальцы ее слегка дрожали.
Она явно не понимает, почему я здесь. Наверное, думает, что я собираюсь сражаться с ней из-за опекунского соглашения насчет Грэтхен.
Но я не хочу ссориться. И не хочу играть в жестокие игры там, где дело касается дочки. Я просто хочу узнать, есть ли у нас двоих будущее. Я должен знать, бросит ли она меня опять. При этой мысли в груди его закипел гнев.
Вдруг терпение его лопнуло. Он встал и направился к ней.
– Нам надо сейчас же поговорить.
– Трэвис, я здесь работаю, – запротестовала она.
– Карен, подмени Фрэнни, – приказал Трэвис молоденькой официантке.
Он взял Фрэнни за руку и целенаправленно и решительно вывел ее наружу.
– Трэвис, ты устраиваешь сцену, – прошипела она, едва они покинули прохладное помещение и выбрались в жаркую, знойную ночь. – Ты что, потерял разум? – выпалила она. И, сердито выдернув запястье из его крепкой руки, рассерженно посмотрела на него.
– Да, я потерял разум. Я стал совершенно безумным, сумасшедшим, и все это по твоей вине.
– О чем ты говоришь? – спросила она.
– Я хочу узнать, собираешься ли ты уезжать из города.
Фрэнсин задумалась, прежде чем ответить.
– А какая тебе разница? – спросила она. – Я же говорила тебе, что ты сможешь проводить много времени с Грэтхен.
– Я говорю не о Грэтхен. Я говорю о тебе и обо мне.
Фрэнсин нахмурилась, и небольшая морщинка появилась у нее на лбу.
– При чем тут я и ты? О нас двоих речь не идет.
– Ты сбежала от меня пять лет назад.
У него вырвались эти слова, и он понял, почему всегда мысли о ней вызывали в нем злость. Потому что она была мне нужна. Она была моей душой и сердцем, но покинула меня. В то время, когда на мне было столько обязанностей, Фрэнни была для меня солнечным лучиком.
– Я не собираюсь ничего менять, – сердито произнесла Фрэнсин. – Мы уже все решили, и теперь это только заставляет нас говорить вещи, о которых мы позже будем сожалеть. – Она резко отвернулась от него, собираясь уйти, однако он поймал ее за плечи и с силой повернул к себе.
– Я не собираюсь говорить ничего такого, о чем потом буду сожалеть. – Он держал ее крепко за плечи, боясь, что она ускользнет от него прежде, чем он скажет то, что задумал. – В ту ночь, когда ты уходила, я смотрел на тебя. – Голос его стал хриплым. – Я спрятался в кукурузе, надеясь и молясь, что ты вернешься, ведь я нужен тебе больше, чем твои надуманные мечты.
На лице Фрэнсин, освещенном неоновым светом реклам, отразилось удивление.
– Но тогда почему ты не остановил меня? Ты недостаточно любил меня, иначе обязательно остановил бы, не дав уйти.
Он провел рукой по волосам и опустил руки.
– О Фрэнни, я не остановил тебя, потому что слишком сильно любил тебя. – Он сунул руки в карманы. – Как я мог остановить тебя? Я был не в силах отговорить тебя от погони за мечтой. Я не хотел насильно заставлять тебя остаться, боясь, что потом, позже, ты будешь негодовать, обижаться на меня.
Фрэнсин, скрестив на груди руки, задумчиво поглядела ему в лицо.
– А я так хотела, чтобы ты остановил меня. И надеялась, что ты это сделаешь. Я хотела лишь, чтобы ты сказал мне: «Не уезжай!», сказал бы, что любишь меня.
– Я думал, что моя любовь будет для тебя бременем.
Фрэнсин мягко улыбнулась.
– А я думала, что для тебя бременем станет Грэтхен. Думаю, мы сошлись на перекрестке, пытаясь защитить один другого, но в то же время обидели друг друга.
– Я совершенно не хотел тебя обидеть, – произнес Трэвис.
Ее слова окончательно исцелили его душу. «Она любила меня, она хотела остаться! – торжествовал он. – Но все это было пять лет назад. А теперь хочет ли она уехать?»
– Может, я и стала бы обижаться на тебя, если бы не уехала в Нью-Йорк. – И снова ее лицо стало задумчивым. – Наверное, эти пять лет мне были нужны, чтобы я выросла, чтобы поняла, что именно для меня важнее всего.
– И что же для тебя важнее всего? – Трэвис почувствовал, как воздух застрял у него в горле.
– Этот город, Поппи. – Она нервно перевела дух. – Мы не уезжаем, Трэвис. Мы остаемся здесь. – Он с удивлением увидел, что глаза ее наполнились слезами. – Грэтхен хочет остаться здесь, где у нее будет папа и дедушка.
– А ты чего хочешь?
Глаза ее засверкали, а по щекам полились слезы.
– Чего я хочу? Я хочу перестать любить тебя, чтобы мне было не так больно тебя видеть. Я хотела бы забыть, как ты когда-то любил меня и как я покинула тебя, отмахнувшись от нашего прошлого.
Сердце Трэвиса подскочило от ее слов. Неужели этот старый брюзга прав?
Он вытащил руки из карманов и обхватил ее лицо, лаская нежную кожу ее щек.
– Ну, а почему, черт побери, ты хочешь перестать любить меня, если я так безнадежно тебя люблю?
– Ты… что? – Она широко раскрыла глаза.
– Я люблю тебя, Фрэнни. Вчера… сегодня… всегда.
У нее вырвалось рыдание, она прижалась к нему и закрыла глаза.
– Повтори еще раз, – прошептала она.
– Я люблю тебя. Я всегда любил тебя. И я всегда буду любить тебя. – Он обнял ее обеими руками и крепко прижал к груди.
Сердце его быстро билось, и этот звук отдавался у нее в груди. Он слышал его неистовый грохот и понимал, что это звук любви.
Фрэнсин подняла голову и посмотрела на него. Глаза ее сияли, но не от слез, а от любви.
