— Лиз, что случилось? На тебе лица нет, и даже твоя милая улыбка сегодня тебя покинула.
На мои глаза тут же навернулись слезы. Все долго копившиеся эмоции, которые я таила в себе, должны были наконец прорваться наружу. И дело было не только в Джонатане. Все мои давние, горькие, скомканные чувства к Гэри, мое невыплаканное горе, мое смятение, с тех пор как я приехала в Корнуолл — все это наконец вылилось. Я решила больше никогда не иметь дела с мужчинами, выкинуть их из своей жизни, но еще больше запуталась.
— Но почему? Чего ты боишься? Я с самого начала считал, что вы с Джонатаном созданы друг для друга.
Я рассказала ему о том, что случилось. Джонатан сам погубил свою жизнь, но мне отчаянно хотелось ему помочь.
Дэвид посмотрел на меня. На губах его играла добродушная улыбка.
— Да, Лиз, я начинаю склоняться к мысли, что ты, пожалуй, права — ты не очень хорошо разбираешься в людях. — Тут он попал в точку. — Если ты хочешь поддержать Джонатана, надо подумать, что мы можем сделать. Первым делом надо позвонить в полицию в Труро. Нет, сиди, не вставай. Посмотри пока на сад. Может быть, его красота тебя немного успокоит.
Дэвид оставил меня в саду, а когда вернулся, вид у него был очень серьезный.
— Джонатан, конечно, поставил себя в глупое положение. Я понятия не имел, что происходит. В жизни не встречал человека такого скрытного, как он. Из него извлекли пулю, сейчас он вне опасности, хотя рана еще осталась. Джонатан хочет тебя видеть. Я сказал, что мы тебя сейчас привезем.
Значит, положение очень серьезное — если мне разрешают так скоро с ним увидеться? Берт вывел машину, и Дэвид сказал, что не надо грузить в багажник его инвалидное кресло — он постарается обойтись без него. Почти всю дорогу он молчал, а я так боялась за Джонатана, что не могла больше ни о чем думать.
— Лиз, мне кажется, ты сама себя запутала, — услышала я наконец голос Дэвида сквозь вихрь моих мыслей. — С чего ты вообразила, что если он человек легкомысленный и проявляет к тебе интерес, то это значит, что он ухаживает за всеми подряд? Джонатан не такой.
— А про Джиллиан ты забыл?
— А я не знаю, почему ты решила, что между ними что-то есть. Просто они часто виделись, и он проявлял к ней доброту. Она еще сама не знает, чего хочет. А он, как мог, старался помочь. Но иногда, признаться, очень от нее уставал.
— Он ужасно гадко отзывался о ней, но при этом не переставал с ней встречаться. Разве с его не стороны не лучше было просто прекратить их свидания?
— Если бы она по-настоящему была влюблена в него — тогда да. Но он никогда так не считал.
— А должен был бы это заметить.
— Лиз, Лиз, ты смотришь на все со своей точки зрения. Джиллиан на самом деле вовсе не влюблена в него и никогда его не любила. Ей кажется, что она влюблена в другого человека, а Джонатан просто проявлял к ней симпатию и сочувствие.
— Тогда почему она всегда так стремится быть с ним?
Дэвид смотрел прямо перед собой.
— Джонатан часто ко мне приезжал, мы с ним много виделись, и ей тоже хотелось сюда приезжать. И в этом моя вина — когда я сюда приехал, я проявил к ней, наверное, больше интереса, чем следовало. И эта девочка сделала свои выводы.
— Ах, так вот почему она терпеть меня не могла! Потому что я тоже приезжала к тебе. А я-то думала, что это из-за Джонатана. О, Дэвид, прости, я такая глупая!
— Ну, не такая уж глупая. Естественно — кто может подумать, что у молодой красивой девушки возникнет привязанность к калеке. — В его голосе звучала глубокая боль. — Поэтому я решил, что лучше мне будет уехать. И видимо, не в Ньюлин, как я собирался, потому что это слишком близко. Придется, наверное, вернуться в Лондон.
Я не посмела ему ничего посоветовать.
Джонатан лежал в маленькой палате, и в больнице, казалось, никого не удивило, что к нему пришел посетитель. Я почему-то ожидала увидеть у его постели дежурного полицейского, но в палате не было никого, кроме медсестры. Она вышла и оставила нас вдвоем. Джонатан лежал на спине, очень бледный, но вполне довольный жизнью. У его постели стояла капельница, и мне при ее виде сразу стало нехорошо.
— Глупо я подставил себя, да? Но поверь мне на слово — я совершенно не собирался геройствовать. Просто попытался отобрать у Бейтса пистолет, чтобы он не выстрелил. В следующий раз, когда попаду в такую заварушку, надо будет присмотреть, чтобы никто не брал с собой оружия. Я был, наверное, похож на клоуна.
Я присела на край постели и взяла его за руку.
— Конечно, наверное, я должен был тебе все рассказать, но я пообещал, что буду молчать, пока все не закончится. Вся эта история на самом деле началась довольно давно. Я когда-то видел Стэнли, когда он приезжал к твоей тете Дороти, но, к счастью, он меня не видел, так что не знал меня в лицо. Я ведь тебе говорил, что когда-то работал репортером. Стэнли однажды забрали во время полицейского рейда в одном сомнительном ночном клубе с очень дурной репутацией. Владельца клуба посадили, но Стэнли, как оказалось, не имел отношения к самому клубу, поэтому его просто оштрафовали, как остальных посетителей. А Брайан мне рассказал, что полиция хотела взять Стэнли за другие преступления, но у них не было доказательств. Брайан работает в уголовном розыске. Когда я встретил здесь Стэнли и узнал, что он ходит к твоей тете, я написал Брайану. Он попросил меня понаблюдать за Стэнли, но очень осторожно. Когда с твоей тетей Дороти случилось несчастье, я знал: полиция, конечно, подозревает, что это убийство, но опять-таки бездоказательно. Надо было ждать и наблюдать дальше. Я страшно боялся за всех вас, потому что вы жили в этом доме, но я мало чем мог помочь.
— О, Джонатан! — только и могла я вымолвить. Теперь я поняла, почему старший офицер в Труро так уклончиво разговаривал со мной. Оказывается, Джонатан работал на них.
— Хотя твои дядя и тетя были в деле со Стэнли, они, я уверен, не знали про наркотики. Думаю, Дороти Карфорд проведала про это незадолго до своей смерти. Я как-то зашел к ней после одного из визитов Стэнли и увидел, что она не на шутку напугана. Возможно, ее терзали угрызения совести после того, как ей стало известно про ввоз наркотиков и она поссорилась из-за этого со Стэнли.
— Тетя Хетти говорила, что Дороти очень настаивала, чтобы она к ней переехала сюда после смерти Генри.
— С одной стороны, ей, конечно, не хотелось оставаться одной. Но с другой — лишние свидетели тоже были не нужны. При такой жизни ей скорее надо было жить одной. Признаться, если не считать наркотиков, думаю, она не находила контрабанду большим преступлением — просто полагала, что на этом можно легко и быстро заработать, вот и все. Ей хотелось красиво жить. И я до вчерашнего вечера не был уверен, знаешь ты что-нибудь обо всем этом или нет. Я конечно, видел, что ты догадываешься о моей причастности к этим делам. Причем считаешь, что я связан именно с преступниками, и хочешь меня предостеречь. Мне так хотелось тебе все рассказать, но я не мог.
