Броуди, стоя у окна гостиной, увидел бегущую Меган. Она неслась к дому не разбирая дороги.
Увидев, что она стремительно повернула к парадной двери, он отскочил от окна и легко побежал по лестнице ей навстречу.
Она бросилась к нему и тут же оказалась в его объятиях.
— Мама мне все рассказала! — кричала она. — Она сказала, что ты мой настоящий папа и мы будем жить все вместе и будем счастливы!
Настоящий папа? Он?.. Почему Кендра не сказала девочке правду, что он будет ее приемным отцом? После вчерашней ночи в их семье не должно быть лжи, даже самой малой, даже по оплошности. Они же обо всем договорились… но, видно, Меган это не касается.
Он крепко обнял Меган и поставил на пол.
— Мы будем самой счастливой семьей на свете, — сказал он, опускаясь перед ней на корточки. Девчушка смахивала слезы, и он улыбнулся, увидев у нее на лице грязные разводы. — Но сейчас… мне надо поговорить с твоей мамой. Ладно?
Она кивнула.
— Твои подарки я сложил в прихожей, отнеси их в спальню и немного поиграй одна. Мы с мамой поговорим, а потом вернемся к тебе, хорошо?
— Я буду вас ждать!
Он проследил, как она убежала в дом, но, когда дверь за ней захлопнулась, улыбка исчезла с его лица.
Повернувшись, он увидел, что по лужайке к нему идет Кенни, и пошел навстречу.
Ему так хотелось сгрести ее в объятия, целовать, уткнуться лицом в блестящие пшенично-золотистые волосы…
Но придется подождать. Прежде всего надо поговорить об отце Меган.
Почему Броуди смотрит так сурово?
А вдруг он узнал, что вчера ночью она не сказала ему всей правды? А вдруг эту самую правду он узнал от Меган? Она хотела сама рассказать ему, но, когда Меган узнала, что Броуди еще не знает, что он ее папа, возбужденная девочка убежала, прежде чем Кенни успела ее остановить.
Она грустно улыбнулась: какая же она эгоистка! Ей хотелось самой рассказать Броуди потрясающую новость, увидеть радость на его лице, когда он узнает, что Меган его дочь.
Но… он уже знает… и смотрит довольно сердито.
— Броуди, что-нибудь случилось?
Он засунул руки в карманы джинсов и посмотрел на нее. По-прежнему сердито.
— Нам надо поговорить. О тебе и Меган.
— Я… не понимаю!
Солнце слепило ее, когда она глядела на него. Кенни подняла руку ко лбу, чтобы защитить глаза.
— Я думала, ты… обрадуешься.
И это было еще мягко сказано. Она думала, он будет на седьмом небе.
— Пойдем.
Он вывел ее из дома и повел к тропинке, ведущей в лес.
Они почти подошли к лесу, когда он заговорил снова:
— Кенни, ты должна сказать Меган правду. Почему ты сказала, что я ее родной отец?
Кендра резко остановилась и уставилась на него.
— Что ты сказал?
На его щеке дернулся мускул.
— Та история, что ты ей рассказала… о том, будто она моя дочь. Я знаю, ты заботишься о ее счастье… но рано или поздно она все равно должна будет узнать, что я ей не родной отец. Я больше не хочу… лжи!
Лжи? У нее засосало под ложечкой. Боже правый, что же это такое? Он говорит, что он… не отец Меган? Неужели прошлая ночь была сном? Неужели этот кошмар вернулся снова?
— Ты отрицаешь, что ты отец Меган?
Он явно возмутился:
— Кендра, даже если бы я в ту ночь в парке не предохранялся… даже если бы ты и забеременела, то ребенок родился бы летом. В июне, может, в июле… но в октябре? — Он сухо рассмеялся. — Это совершенно исключено!
Кендра внезапно почувствовала облегчение… и не смогла сдержать вырвавшийся наружу смех.
Он мрачно посмотрел на нее.
— Не вижу ничего смешного!
Кендра обняла его.
— Броуди, дорогой мой дурачок, видишь ли, несмотря на все твои предосторожности, я все-таки забеременела. И Меган родилась в июле…
— В октябре!
— Нет, — тихо произнесла она. — Я это выдумала.
Он непонимающе захлопал глазами.
— Дай мне объяснить… Меган родилась в Сиэтле. И мы там жили первые два года после ее рождения. Но прежде я съездила в Ванкувер. Я исправила дату ее рождения, сделав дочку на три месяца моложе, чем на самом деле. Ее отец никогда не появлялся в моей жизни после той единственной ночи, и я хотела сохранить свою тайну на случай, если он появится. Я подумала, что, если запишу, что Меган родилась в октябре, ему никогда не придет в голову, что это его дочь. Что, собственно, и произошло. Если бы ты знал, что Меган родилась в июле, ты бы, вероятно, еще несколько недель назад догадался, что…
— Ты говоришь, — перебил ее Броуди, не веря своим ушам, — что Меган действительно моя дочь? Эта очаровательная девочка — моя дочь?
— Да, да! — Глаза Кенни наполнились слезами, и она увидела, что в глазах Броуди тоже блеснули слезы. — Она действительно твоя дочь!
Он со стоном прижал Кенни к своей груди. Она понимала: ему потребуется время, чтобы привыкнуть к этой новости. Но сейчас его радость была неподдельной. Они долго стояли вот так, держа друг друга в объятиях.
Он хрипло прошептал:
— Если бы не моя проклятая гордость, мы бы могли все это выяснить несколько недель назад. Но я твердо решил не вспоминать ту ночь в парке. Ты так часто мне отказывала! — Он схватил ее за плечи и слегка отстранил от себя. — Или по крайней мере я так думал. Ты обещала позвонить в субботу, когда вернешься домой, и не позвонила, я же звонил тебе восемь дней подряд, а ты не поднимала трубку…
— Я была в госпитале!
— А когда мы столкнулись в сочельник у клиники, ты сделала вид, что не заметила меня…
— Я тогда только что узнала, что беременна! Я вообще ничего не замечала вокруг!
— А еще ты говорила, что никогда раньше не пробовала пива… но ты его пробовала, на концерте, ты отпила из моей банки и сказала, что это впервые…
— Ах, милый, — вздохнула она, — я причинила тебе столько боли, даже не зная об этом! Обещаю, что больше это никогда не повторится! Я буду самой лучшей женой на свете!
Он улыбнулся, как ребенок, попавший в самый большой кондитерский магазин на свете.
— Значит… — он озорно взглянул на нее, — высокомерная Уэстмор хочет выйти замуж…
— … за никчемного Спенсера!
Он провел кончиками пальцев по нежно-розовым губам. Запах ее кожи сводил его с ума.
— Надо же, — протянул он, и его зелено-голубые глаза потеплели от смеха, — я никак не могу поверить!
— Господи, ну чего же ты ждешь, Броуди? Поцелуй меня!
