Мари медленно повернулась и, прихрамывая, направилась к дому. Фернан догнал ее и взял под руку.
— Что заставило Жанну сказать всю эту чушь?
— Это не чушь. — Мари остановилась и посмотрела мужу в лицо. — Это правда. Ее единственная ошибка заключалась в том, что в силу своего возраста она еще не знала, что в обществе не принято называть вещи своими именами. Это считается неприличным.
Фернан промолчал. Но это, как выяснилось позднее, не означало, что ответ его удовлетворил. Когда они вошли в гостиную, он вернулся к прерванной теме.
— Интересно, от кого все-таки Жанна услышала подобную чепуху? — спросил он.
— От меня, — ответила Мари, садясь в кресло.
— Что?! — Его лицо мгновенно стало хмурым.
— Тебе не хочется, чтобы об истинной подоплеке нашего брака узнали посторонние? — Девушка пожала плечами. — Но рано или поздно правда выйдет наружу.
— Что именно тебя беспокоит? — Голос мужа был обманчиво спокойным. Мари мгновенно насторожилась и, чтобы избежать выяснения отношения, встала, собираясь уйти. Но Фернан остановил ее. — Нет, выслушай меня. Я думал, что все идет нормально. Мы постепенно привыкаем друг к другу, между нами не возникает особых проблем…
— Все так, ты прав. А теперь можно мне пойти наверх? Я устала. — И Мари направилась к двери.
Фернан выругался сквозь зубы и, преградив ей путь, заставил попятиться к стене. Когда отступать стало некуда, он уперся ладонями в стену так, что Мари не могла сбежать.
— Только не говори мне, что ты не такая, как все.
— Что ты имеешь в виду? — еле слышно произнесла Мари.
Ей стало жарко от близости Фернана. Она физически ощущала его мужскую силу, вдыхала запах его разгоряченного тела. Она отвела глаза и увидела в нескольких сантиметрах пальцы Фернана, сжимающиеся в кулак. Эта самая рука совсем недавно была такой нежной, когда ласкала меня, пронеслось в голове Мари…
— Все вы, женщины, мастерицы показывать, что чем-то смертельно обижены, не объясняя ничего толком.
Несправедливость обвинения заставила Мари забыть о своих фантазиях.
— Ты правда так думаешь? — с издевкой спросила она. — Значит, я такая же, как и Милдред Петчер, которая, поверь мне, раструбила бы всему свету о своей обиде?
— Я бы предпочел, чтобы ты рассказала мне о том, что тебя гнетет.
— Мне кажется, это плохая идея, — после продолжительной паузы произнесла Мари.
Фернан опустил руки. Она повернулась и, подойдя к дивану, села. Ее муж прислонился к стене и уставился в одну точку.
— Какая именно? Делиться со мной своими переживаниями? Или вообще выходить за меня замуж?
— Я сейчас имею в виду не нашу свадьбу, — объяснила Мари.
— А что же тогда?
— Мы не должны выяснять отношения в гостиной.
— Потому что в этом доме у стен есть уши? — догадался Фернан. — Ладно. Тогда просто скажи, в чем проблема, и я постараюсь сделать так, чтобы она исчезла.
Мари глубоко вздохнула и чуть дрожащим голосом произнесла:
— Прости меня. Возможно, я делаю из мухи слона. Но наш брак… он такой неправильный! — Мари как-то по-детски всплеснула руками. — И самое страшное заключается в том, что мои братья и маленькая Жанна обо всем догадываются, но не знают, как к этому относиться. Наше поведение сбивает их с толку и с детства внушает искаженное представление о семейной жизни.
— Тебя волнует только это?
— В общем, да, — не моргнув глазом, соврала Мари.
Фернан недоверчиво посмотрел на нее.
— Знаешь, ты стала другой, — вдруг заявил он.
— В чем же?
— Раньше ты была со мной более откровенной.
— Правда? — с некоторой иронией в голосе спросила Мари.
— Я помню, как ты рассказывала мне обо всех своих переживаниях в день свадьбы.
— Но ты не был и вполовину таким внимательным, когда я говорила об условиях, на которых выхожу за тебя замуж, — съязвила девушка.
Но Фернан не ответил ударом на удар. Его интересовало совсем другое.
— Твои условия все еще в силе? — спросил он.
— Я… я не знаю, — смущенно произнесла Мари. — Все очень изменилось.
— Жизнь должна меняться. Это естественно.
— Да, конечно, — беспомощно ответила она.
Фернан подошел и сел рядом. Мари кожей ощущала растущее напряжение. Воздух был насыщен невысказанными желаниями. Фразы, которые крутились в ее голове, были готовы вот-вот сорваться с языка.
— Мари, — выдохнул он и наклонился к ее щеке, — что значат твои слова? Неужели ты готова…
— А, вот вы где! — раздался над ухом Мари звонкий голос Люсьена. — Простите, что помешал, но Жанна утверждает, что уже поправилась, и требует, чтобы Пушистик опять жил с ней. А еще чтобы ей разрешили доесть мороженое и объяснили, отчего Фернан рассердился на нее сегодня.
Мари не могла сдержать улыбку.
— Хорошо. Я уже иду, — сказала она и поднялась с дивана.
Их с мужем взгляды встретились, а потом Мари вздохнула, резко отвернулась и пошла наверх. Теперь она знала точно: чудеса бывают только в сказках.
* * *
— Баби, — в который уже раз окликнула Мари экономку, — что бы ты надела на моем месте? — И показала на два наряда, лежащие на кровати.
До приезда гостей оставалось не более полутора часов, и пожилая женщина чуть не валилась с ног от усталости. Мари не находила себе места от тревоги, и лишь Беатрис была на редкость спокойной.
— Сейчас посмотрим.
Баби внимательно оглядела сначала строгий брючный костюм темного синего цвета. Затем перевела взгляд на комплект, состоящий из пышной юбки и блузки с цветочным рисунком.
— Не знаю. Тебе надо их примерить.
— Как мне это надоело! — с отчаянием воскликнула Мари.
Тут на пороге спальни появилась Беатрис.
— Не волнуйся, — сразу же бросилась она успокаивать подругу. — Все под контролем. Стол выглядит изумительно, а в кухне витают такие запахи, что никто не устоит перед запеченной уткой и прочими деликатесами.
— Она не знает, что надеть, — сообщила экономка, показывая на Мари, сидящую с опущенной головой на кровати.
— Думаю, второй вариант подойдет больше, — после недолгой паузы вынесла вердикт Беатрис. — В нем ты будешь выглядеть естественнее.
Мари нехотя встала и приложила шелковую блузку к себе. Ее длинные рукава расширялись книзу, треугольный вырез украшали мелкие рюши. На светло-бежевом фоне цвели красные маки и голубые незабудки.
— И мне будет удобнее в нем, — медленно произнесла девушка. — Но все-таки костюм добавит мне солидности. Я не хочу выглядеть молоденькой девчонкой.
