Вопросы не становились более легкими.
— Нет.
— Ты изменила свое мнение по поводу этих вещей? Поняла, что на самом деле не любишь меня?
Да, любовь к нему и впрямь изменилась — стала более глубокой, более страстной.
— Нет.
Голос Сьюзен был чуть громче шепота.
Тогда Люк прикоснулся к ней. Это было легкое, какое-то почти неуловимое прикосновение пальцев к ее спине, но оно стало ее погибелью. Они всегда были более искренними и честными в своих физических контактах, чем в словесных.
Сьюзен обернулась, и Люк быстро обхватил ее руками, прижал к груди и крепко обнял. Она обвила руками его талию.
— Я так испугалась за тебя там, на поле, — пробормотала она в его рубашку.
От него исходили тепло и уверенность. Она прильнула теснее, стараясь впитать его запах и еще сильнее ощутить, что он жив и здоров.
Она услышала, как в глубине его груди раздался глухой стон, и он крепко прижал к себе ее голову.
— Ты не могла и вполовину так испугаться, как я, когда увидел, что ты несешься через поле одна, безо всякой защиты.
Люк испугался? Одна эта мысль заставила Сьюзен затаить дыхание. Она откинула голову так, чтобы видеть его лицо. Он ответил ей ровным взглядом, не попытавшись спрятать откровенные чувства, отразившиеся в глазах.
То, что она увидела в них, заставило ее сердце сначала замереть, а потом бешено заколотиться. Неужели все эти эмоции предназначаются ей, одной ей?
— Ты испугался за меня?
Люк застонал, закрыл глаза и обнял ее еще крепче. Он погрузил пальцы в ее волосы и прижал ее голову к своему сердцу. Затем опустил голову, чтобы она могла услышать его шепот в самое ухо.
— Я никогда, ни разу в моей жизни не был так напуган. И не желаю переживать такое еще раз. Я не желаю, чтобы ты так рисковала ради меня.
— А я думала, что ты взбесился, потому что я вмешалась и проигнорировала твой приказ всем держаться в стороне.
— Я был в ярости, потому что жутко перепугался, — хрипловато проговорил он, утыкаясь ей в ухо, потом в шею своим лицом. — Мысль о том, что с тобой может что-то случиться, напугала меня в миллион раз сильнее, чем нацеленное ружье.
Сердце Сьюзен пело от счастья. Смеет ли она думать, что так важна для него? Что он начинает любить ее так же, как и она его? Эта мысль сулила новые надежды наладить их брак. Может, он решил дать наконец их отношениям шанс вырасти до чего-то настоящего?
Она должна знать. Прямо сейчас. Трудно было выговорить вслух следующий вопрос, но его руки, крепко обнимающие ее, придали ей смелости.
— Значит ли это, что ты решил простить меня и, может быть, начать хоть немного любить? — мягко спросила она. — Больше, чем просто партнера по постели? И не потому, что хочешь сохранить в неприкосновенности поместье Хэнчартов?
Их взгляды встретились, пытаясь найти в глазах другого обещание настоящего чувства.
— Это значит, что я люблю тебя с каждым днем все больше и больше, — сумел выговорить Люк прерывающимся от нахлынувших на него эмоций голосом.
— О, Люк, — воскликнула она.
Сердце от радости подпрыгнуло в груди. Она обхватила его лицо обеими руками и притянула для поцелуя. Наконец их рты соединились, губы стали твердыми и требовательными, языки сплелись и затанцевали в древнем ритме любви.
Они оба тяжело дышали, когда губы их разъединились.
— Я так люблю тебя! — воскликнула Сьюзен.
Люк прижался лбом к ее лбу.
— Господи Великий Боже, я не знаю, что сделал, чтобы заслужить твою любовь, но у меня достаточно эгоизма, чтобы хотеть сохранить ее навсегда.
— У тебя просто нет другого выхода, — пробормотала она. — Ты не в состоянии отделаться ни от нее, ни от меня.
— Ты собиралась оставить меня, — грубовато напомнил он.
— Только потому, что отчаянно нуждалась в твоей любви, — мягко объяснила она. — Я думала, что ты начинаешь меня ненавидеть. Я не могла этого вынести. Я решила, что не могу оставаться, если ты не хочешь меня по-настоящему.
— Я хочу, — хрипло настаивал он. — Каждую минуту каждого дня на весь остаток наших жизней. Можешь ты обещать мне это?
— Я могу обещать, что моя любовь всегда будет с тобой, что бы нас ни ждало в будущем. Ничто не сможет изменить этого.
— Ничто?
— Ничто.
— Обещаешь?
— Обещаю.
— Скреплено поцелуем? — поддразнил он, снова поймал ее губы своими и крепко обнял.
Много часов спустя, когда обед уже закончился и все разошлись на ночь по домам, Люк и Сьюзен наконец остались в гостиной одни.
Сьюзен приняла душ и переоделась в старые потертые джинсы и желтый топ. Она устроилась на софе, подвернув под себя голые ноги. На Люке были чистые, но поношенные джинсы. Он тоже принял душ и натянул мягкую синюю футболку, подчеркивающую его фигуру.
Один взгляд на него заставил ее пульс участиться. Каждый раз, когда она думала о том, что кто-то мог убить его, ее начинало тошнить.
— Все кончено, — настаивал он, глядя на нее с противоположного конца комнаты. — Не позволяй этому больше тревожить тебя.
Сьюзен опустила ресницы. Ее огорчило, что он смог так легко прочесть ее мысли и увидел ее уязвимость. Она не могла не расстраиваться, когда вспоминала о событиях сегодняшнего дня.
— Не могу поверить, что Род Мэттьюз оказался настолько глуп, что попытался убить тебя. Он мне никогда не нравился, но я не думала, что он способен на хладнокровное убийство. Никто никого не убивает за то, что его уволили.
— Это было только частью причины, — объяснил Люк. — Я дал ему понять, что подозреваю его в том, что он сговорился с Шейном устроить тот преступный погром. Я предупреждал его по поводу наркотиков и пьянства, но он не слушал. Он винил меня во всех своих проблемах.
Сьюзен недоверчиво качала головой. Она надеялась, что Рода посадят на долгий срок, и ей никогда не придется снова переживать такой страх за Люка, за его жизнь.
— Благодарю Бога, что никто не пострадал, — сказала она.
Глаза Люка потемнели, а в голосе зазвучали страстные нотки, когда он приблизился к ней.
— А я благодарен, что у меня есть жена, такая же смелая, как и красивая.
Сердце Сьюзен на мгновение остановилось, глаза устремились на Люка. Теплота и восхищение в его взгляде наполнили ее ликованием.
— Я не смелая и не красивая.
Люк сел рядом, подхватил и усадил ее к себе на колени.
— В тебе есть все, чего только может пожелать мужчина.
Ее глаза изучали черты его лица. Она хотела, но боялась поверить.
