— Как тебя зовут? — спросил отец Борис.
— Дима, — едва пошевелил он губами. — Они все погибли?
— Да, — сказал я, — все.
— И Сережа?
Я, естественно, не знал, кто такой Сережа, но я знал, что он тоже лежит здесь.
— Он — тоже.
Солдат не издал никакого звука, только обильные ручейки слез потекли по его щекам.
— Его надо срочно в госпиталь, — сказала Ванда, закончив перевязку. — Мне кажется, у него раны не очень опасные, но он потерял много крови. Если вовремя не сделать операцию, он может лишиться обеих ног.
Я не хуже ее понимал ситуацию, но мне как можно скорей нужно было попасть в Свирское. А куда везти этого раненного солдата, где ближайший полевой госпиталь?
Я взглянул на парня и увидел, что тот напряженно смотрит на меня, так как смотрят на человека, от которого зависит его участь. Впрочем, как заметил я, не только он находился в ожидании моего решения.
— Хорошо, — мрачно сказал я, — будем искать полевой госпиталь.
Положить раненного была не на что, пришлось нам с отцом Борисом взять его за руки и за ноги и таким образом тащить. Периодически одного из нас сменяли Павел и Аслан, который оказался не по годам физически развит и главное вынослив.
Мы осторожно положили раненого в машину. Затем с немалым трудом уместились в ней все остальные. Я мчался по дороге на максимально возможной здесь скоростью, боясь в любую минуту быть остановленными федералами. Но к моему удивлению федеральные части пока не попадались нам навстречу. Это была загадка, куда они делись, почему так далеко вперед ушла разведгруппа? Получается, что ее фактически бросили, воинские подразделения находились на таком большом расстоянии, что скорей всего там даже не слышали звуков боя. Такая тактика мне была не понятна. И не только мне одному.
— Где же наши части? — спросил сидящий рядом отец Борис. — Почему они не занимают территорию, а посылают небольшие отряды? Их же так всех перебьют.
— Не знаю, сам ничего не пойму. — Я вдруг почувствовал, как меня охватывает гнев на этих неведомых мне великих военачальников, которые отправляют на верную и бессмысленную смерть своих солдат.
— Мы должны были по-христиански похоронить этих ребят. Если бы не необходимость доставить раненного в госпиталь, я бы этим занялся, — сказал отец Борис.
— Слушайте, отец Борис, здесь будет еще столько смертей, что для того, чтобы похоронить всех по-христиански, потребуется целый полк священников. Объясните мне, невеже, что меняется от того, если хоронят по обряду? Мертвому на это глубоко наплевать. Разве не так?
— А душа его, она же все видит и страдает из-за непогребенного тела. Она никогда не сможет обрести покой, если оно не будет предана земле как положено по обычаю. А те живые, что плохо относятся к мертвым, плохо относятся и к живым. Поверьте мне, это давно проверено на практике. «Истино, истино говорю вам: кто соблюдает слово Мое, тот не увидит смерти вовек».
— Даже если вы и правы я не похоронная команда. И больше этим заниматься не намерен.
Внезапно я был вынужден резко нажать на тормоза, так как из кустов выскочило несколько солдат и нацелили на нас автоматы. Среди них я заметил одного молодого офицера — лейтенанта, который возглавлял дозор. Он с явным изумлением смотрел на нашу разношерстную кампанию, не в силах понять, кто мы такие. Больше всего его внимания, как и должно было быть, привлекла единственная среди нас женщина.
— Выходить по одному, руки за спину! — грозно скомандовал молодой лейтенант.
Первым вышел я, за ним — остальные. Один из солдат заглянул в салон автомобиля и обнаружил там автоматы, которые он извлек из машины.
Лейтенант посмотрел на оружие, потом — на нас.
— Кто вы, куда направляетесь? — спросил он, не спуская с нас взгляда.
— В нашей машине раненный солдат, его надо срочно в госпиталь, — произнес отец Борис.
— Хорошо, мы отвезем его в госпиталь, а вы пойдете с нами. Где вы нашли солдата.
— В километрах десяти отсюда, — ответил я. — Разведгруппа наткнулась на боевиков и вся была уничтожена. Остался один раненный.
Я увидел, как побледнел лейтенант.
— Разведзвзод погиб?
— Да, почему-то никто не пришел к нему на помощь.
Эта новость потрясла лейтенанта, ему пришлось приложить усилия, чтобы вернуть себе самообладание.
— Вы не ответили на мой вопрос: кто вы такие?
— Мы мирные люди, хотим выбраться из этого кошмара, — проговорил я. — Мы случайно оказались вместе. Вот у этой женщине в Столице убили мужа, а мы были в плену у Арсена Газаева по кличке «Мясник» и спаслись каким-то чудом.
Я почувствовал, что в этой ситуации следует быть крайне осторожным. Самая большая опасность грозит Павлу. Если федералы прознают про его дезертирство, парню не поздоровится. И хотя вряд ли можно было сказать, что я относился к нему с большой любовью, я не хотел, чтобы у него были бы большие неприятности. Особенно после того, как он срезал того бандита на дороге и тем самым продлил дни моего существования на этой земле.
— Ладно, разберемся. Пройдемьте за мной.
Наш путь был недолог. Пройдя несколько сот метров, мы оказались в расположении большой части, никак не меньше батальона. На небольшой поляне стояло несколько палаток. Над одной из них развивался белый флаг с красным крестом. Я заметил, как в нее на носилках понесли нашего раненного.
Нас же провели в другую, соседнюю палатку. Вместе с нами в нее вошел и молодой лейтенант.
— Товарищ подполковник, мы задержали вот этих пятерых людей, — начал докладывать он. — Они привезли раненного бойца разведвзвода. Эти люди утверждают, что все остальные бойцы погибли в бою.
За походном столом, на походном стуле сидел подполковник и, не отрываясь, смотрел на меня. Я тоже смотрел на него, так как это был не кто иной, как Валентин Майоров.
— Лейтенант Сахаров, отведите их в отдельную палату и поставьте усиленный караул. Я чуть позднее разберусь с этими людьми, — приказал он.
Судя по всему в этой палатке располагались солдаты, когда их попросили освободить помещение. Мы сели на пол. Все, включая меня, молчали. Мне было не до разговоров, так как я интенсивно обдумывал ситуацию. Да, неожиданная встреча. Вряд ли она для меня пройдет бесследно Майоров не упустит своего шанса расправиться со мной окончательно.
Тогда ему это до конца не удалось. А теперь у него есть отличный повод это сделать.
Ко мне подсел отец Борис.
— Поправьте меня, Константин, если я ошибаюсь, но вы с этим подполковником как-то странно смотрели друг на друга. Так смотрят люди, встретившиеся не в первый раз.
— Это мой враг, — сказал я, — из-за которого сломалась вся моя жизнь. Теперь я в его руках. Я знаю его, он не упустит своего шанса.
