Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 43
– Понятно, – Марк положил вещи на край стола и достал лист бумаги, чтобы составить опись. Ему вдруг представилась Маша Брагина, полуголая, в розовом прозрачном пеньюаре, в пушистых тапочках, в ушах сверкают сережки… Кого это, интересно, она собиралась соблазнить в таком наряде?
– Ну и как, – прокашлялся он, – как прошла встреча? Вам пригодился этот… халатик?
– Нет. Мужик оказался – сволочь и хамло, а еще – жмот. Терпеть не могу таких… Знаете, мне даже шампуня было жалко, которым я мыла голову перед его приходом… Вот так-то!
– И давно у Виолетты это кольцо, сережки? – спросил он, записывая украшения под пунктами «1» и «2».
– Не знаю, кажется, давно… Ей же мать все покупала, отец денежки подкидывал… да и вообще с деньгами у нее никогда проблем не было…
– У тебя – все?
– Все. Вы так и не выяснили, кто ее убил? – Она вдруг заговорила совершенно другим голосом, у нее и лицо приняло другое, холодновато-мстительное выражение.
– Пока нет, – развел руками Марк. – Распишись, что передала мне эти вещи…
Он выписал пропуск, и Маша ушла. Садовников позвонил Вакуленко и сказал, что им необходимо встретиться, что заедет к ним на следующее утро, в девять. Он думал о Рите, о том, как она встретит его – с букетом цветов, с кольцом, не поднимет ли на смех…
Подъехав к дому, он увидел, что все окна ее двухэтажной квартиры освещены. За зеленоватыми занавесками двигались силуэты, звучала музыка, смех… Рита веселилась, отмечала свое освобождение после недолгого и, как думалось Марку, приятного, но обременительного для нее мужского плена. Она же не хотела зависимости от любви, от мужчины, вот и получила свободу. Как же кстати Марк затеял этот разговор о Генсе, он словно сам спровоцировал ее на разрыв, хотя, если разобраться, ничего особенного не произошло: просто эмоциональный всплеск, во время которого все кажется таким мрачным и все чувства приобретают трагический оттенок. Марк с букетом роз и пакетом апельсинов в руках и невесомым золотым кольцом в кармане показался сам себе полным идиотом… Он поднялся, постоял некоторое время перед дверью Риты, прислушиваясь к раздающимся из ее квартиры звукам, но так и не решился позвонить. Она, эта рыжеволосая красавица, вновь показалась ему недосягаемой, чужой, переполненной тайнами… Но и входить в свою квартиру с цветами он тоже не хотел – это означало бы его полное фиаско… Почему он не может ей позвонить? Что, разве так сложно – взять и нажать на кнопку звонка и разорвать своим присутствием плавное и веселое течение жизни за этими дверями? Пусть все, кто находится там, видят, что у Риты есть мужчина, что он обожает ее, что не может без нее жить и что он готов каждый день дарить ей цветы и апельсины… И вот, не помня себя от какого-то неприятного чувства, похожего на страх, и стыдясь этого, Марк глубоко вздохнул и коснулся пальцем черной кнопки звонка… Он ждал, что после этого действия кто-то там, наверху, оценит этот его решительный порыв и что-то изменится в этом мире, что-то сдвинется в лучшую сторону – хотя бы станет тише за дверью и Рита почувствует его близкое присутствие… Но ничего не произошло. Ему даже показалось, что музыка, легкий джаз, стала звучать громче, словно издеваясь над его чувствами.
И тут вдруг дверь распахнулась, и он увидел Риту – в открытом розовом платье, такую нежную и воздушную, что у него перехватило дыхание. Глаза их встретились, он рванул к ней и сунул ей в руку пакет с апельсинами:
– Рита, вот это тебе… И розы… Пригласи меня к себе, я сегодня целый день думал только о тебе, я схожу с ума…
Но она не дала ему договорить, поцеловала его и зашептала в ухо:
– Я ждала твоего звонка, боялась, что не услышу… У меня покупатель, немец… Хочет купить мои картины… Его Перевалов привел… Ты его отлично знаешь… Ну же, пойдем… Хотя подожди. – Она вдруг остановилась и даже, как показалось Марку, отпрянула от него, и брови ее нахмурились. – Что это за балерина торчала у тебя весь день и недавно только ушла?
– Это Таня, она домработница одного моего товарища, я попросил, чтобы он уступил мне ее на день… Не мог пригласить тебя в свою берлогу, понимаешь? А ты что подумала? Приревновала меня?
– Хотела бы я сказать «нет», но не скажу…
Они торопливо, шепотом сообщали друг другу все самое важное, что могло бы их успокоить и вернуть им то благостное состояние, в котором они пребывали до того рокового вечера… И, лишь все выяснив, Рита ввела Марка в переднюю, приняла из его рук розы…
– Леня, Михаэль, познакомьтесь с моим другом… Марк, это Михаэль…
Марк увидел высокого крупного мужчину с длинными светлыми волосами, в сером костюме и оранжевых летних туфлях. Лицо его было красным и влажным. Марк отметил про себя, что он не мог бы понравиться эстетке Рите, и с удовольствием пожал его липкую теплую руку. Сдержанно поздоровался с Переваловым. Рита налила ему вина, оторвала кисть винограда, всунула в его руку…
Около часа немец восторженно на свой лад, коверкая русские слова, отзывался о картинах «Маргерит Орлофф», после чего не без помощи отчего-то нервного, с суетливыми движениями Перевалова стал упаковывать их в холщовые мешки. Марк, сообразив, что пора бы и ему принять участие в сделке, взял у Риты бечевку и принялся обвязывать картины. Судя по выражению лица Риты, она получила за свои работы неплохие деньги, и Марк искренне за нее порадовался, приняв, однако, к вниманию тот факт, что его возлюбленная, помимо того что она – прекрасная женщина, еще и художница и что рисование кормит ее, следовательно, в ее жизни время от времени будут возникать и зрители, и поклонники ее творчества, и, само собой, потенциальные покупатели. И что часть Ритиной жизни будет, как это ни печально, принадлежать им.
В узкой и темной передней получилось столпотворение: все прощались, жали друг другу руки, и до Марка, стоящего поодаль, донеслась брошенная Рите фраза Перевалова:
– Мне остаться или ты сама?
– Иди уже, Леня, сколько можно…
Рита проводила своих гостей до машины, помахала им рукой и вернулась домой, к Марку. Дала себя обнять и некоторое время простояла неподвижно, словно вновь привыкая к нему и к тому состоянию восторга и тихого счастья, которое она едва не потеряла. Несколько минут они объяснялись, пытались разобраться, как же так случилось, что они потеряли целый день, что каждый в отдельности сходил с ума, предполагая самое худшее; пытались проанализировать каждое слово, каждое ощущение того злополучного вечера, когда Рита попросила оставить ее одну, с тем чтобы подобное больше никогда не повторилось, и, умиротворенные, вернулись в гостиную, выпили еще вина, и Марк утянул ее за собой в спальню. Он был так настойчив и ласков, что Рита, слегка пьяненькая, разгоряченная и взволнованная примирением, не стала сопротивляться…
В ванной, где они мыли друг друга, Марк напомнил ей фразу, брошенную Переваловым. Рита, сплевывая душистую пену и скользя руками по плечам и животу Марка, рассказала ему о двух тысячах долларов, одолженных Виолетте ее престарелым любовником. Марк же рассказал ей о визите Брагиной.
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 43
