Рита вышла из спальни, Алексей присвистнул, разглядывая ее. Аквамариновые глаза, не лазурные и не лазерные, чистый и ясный аквамарин! Он понял, отчего ее взгляд лучится: разрез глаз слегка удлиненный, таких необычных глаз он не встречал, на тебя смотрит экранная красавица, уверенная в себе. И эту звезду экрана он вот так с пылу с жару, не разглядев толком, целовал всю ночь? Ого! Небрежно сколотые пышные волосы слегка растрепаны, «моя аквамариновая брюнетка». Ключевое слово – «моя», хотя сложность задачи понятна. На одну ночь – моя, а что дальше?
Не сговариваясь, они испугались одного и того же – небрежной стремительности, с которой все произошло. И оба чувствовали, что с этого момента – вместе. И как с этим быть?
Да никак, подумала Рита, слегка поправив волосы у зеркала (изменений особых не внесла, но заботу проявила). У меня началась любовь, и это мне нравится, и он мне очень нравится – она оглядывала себя с удовольствием, а думала об Алексее, тем более что зеркало отражало их обоих, он целовал ее покрытые тонким свитером плечи, она выпрямилась, скрестила руки на его затылке, и смотрела на Алексея, искры восторга в глазах.
– Кажется, кто-то опаздывает? Я отвезу, не волнуйся. И встречу тебя.
– Когда освобожусь – позвоню, – с легким кокетством в голосе заверила Рита.
– Ок, пойду машину проверю, спускайся. – Он вприпрыжку бежал, нет, не бежал, акробатические штуки вытворял, скользил по перилам, перекидывал тело с пролета на пролет, группируясь, как гимнаст на брусьях, Рита смеялась, наблюдая, – на каблуках так резво не получается, жаль.
– Ты легкой атлетикой занимался? – спросила она уже в машине, пристегиваясь, иначе заунывные сигналы кого угодно достанут.
– Рита, чем я только ни занимался. Столько рассказывать! Тебе слушать надоест.
– Не надоест.
– Не кокетничай, хотя тебе идет. Кстати, для тебя имя вовсе не надо искать. Рита, Рита. Коротко, ясно и нежно, я к имени уже привык. Дорогая Рита, – начал он, и вдруг осекся.
– Ты о чем? И почему замолчал?
– Да так, вспомнил кое-что. Потом. – Алексей остановил машину у офиса, потянулся к ней, крепко прильнул щетиной к ее шеке, больно! – обнял с неожиданной яростью, сдавил плечи, она высвобождалась, но безуспешно. – Да, мне еще столько тебе предстоит рассказать! – прокричал Рите в самое ухо и почему-то заплакал.
Рита гладила его по голове, как маленького, успокаивая. Осторожно высвободилась, встряхнула волосами, чтоб расправились, и выскочила из машины – в офисе ее заждались. Всего-то несколько шагов. Значения эмоциональному срыву она не придала, неожиданно, нелогично, но у них и встреча неожиданная, и дома он у нее оказался неожиданно, и чувствует она себя совершенно счастливой. Любовь логики не терпит.
А звать она его будет попросту, Леша.
Стелла оказалась рослой блондинкой с выразительным взглядом томных коровьих глаз. Бежевое пальто, белые сапоги до колен. И беретик изящно так набок сдвинут. У Риты чуть не сорвался с языка вопрос «На что жалуетесь?». Вовремя вспомнила, что она не доктор, а «ласточку» видит впервые, шутка может не пройти. Но настроение озорное, как у школьницы.
Рита открыла дверь кабинета, жертва любви Стелла вошла следом, ей жестом предложено занять кресло к столу поближе. Стелла сняла пальто, села ровно, будто не кресло, а стул с жесткой спинкой. Распрямилась – как Рита и ожидала, на девушке белая романтическая блузка с рюшами и глубоким вырезом, темненькая короткая юбочка. Нога на ногу – юбочки почти что и нет.
– Рита, мне вас рекомендовали как хорошего и знающего специалиста.
– Спасибо, приятно слышать.
– Я очень обеспокоена. – Но голос звучит спокойно, с изрядной долей властности. – Я жертва сексуального херрасмента. Систематического. Приходится часто менять работу, но везде одно и то же – начальник ко мне грубо пристает, одолевает непристойными предложениями. Прямо на рабочем месте. Я секретарь-референт, высшей категории.
– А что, есть такая категория для секретарш? А, ну да, извините. Продолжайте, пожалуйста.
– Ну вот. Повторяющаяся ситуация. Прихожу, приношу рекомендации – а я увольняюсь с наилучшими рекомендациями, босс просто не может мне отказать, иначе я угрожаю вывести его на чистую воду. То есть начальник боится, что я позвоню жене. У них ведь всегда есть семья. И одно и то же – грубые, ничем не прикрытые приставания. Они меня буквально раздевают – взглядом, с первого момента!
– Стелла, я понимаю, как вам тяжело, – сказала Рита. – Скажите, а вы устраиваться на работу в таком же наряде приходите?
– Ну, примерно. Это нормально, по-моему, одеться так, чтобы вызвать симпатию. Привлечь внимание. Я люблю комплименты, да и работа такая, секретарь-референт – это украшение офиса.
– Вы сказали, что ситуация типична. А подробней?
– Ну вот самый последний пример, я еще не уволилась, но в отчаянии. Устроилась в маленькую фирму, семейную по сути. Занимаются продажей фармацевтических препаратов. Хозяину – лет пятьдесят, он толстый, потный, противный тип. Борис Абрамович. И жена его тут же работает, сухонькая, бухгалтер. Она вроде в искусстве разбирается, картины на аукционах скупает. Борис ей недавно сумку «Биркин» подарил, представляете? А меня норовит то в щечку поцеловать, вроде как приветствие, то по заду шлепнуть, когда никто не видит. И еще придумал – в командировки со мной кататься. Это и вовсе пытка! Я однажды там так напилась! В баре – вокруг ребята молодые, шведы, я по-английски очень хорошо говорю, и я им жаловалась, даже плакала! Абрамычу переводчик нужен, когда езжу с ним – и представительствую, и перевожу. А ночью он ко мне в номер ломится. Безо всякого стеснения. Я не открываю, но уснуть не получается, эта скотина под дверями ругательства выкрикивает, угрожает: «Уволю, если не дашь!» А я ему через дверь: «Я тебя в тюрьму посажу за приставания к сотруднице на рабочем месте!» А он: «Здесь не рабочее место, а гостиница, которую я оплатил!»
И так каждый раз. Мне что, его жене жаловаться? Её и так жалко.
– Во-первых, Стелла, почему вам жалко его жену? Она прекрасно знает повадки своего мужа, смотрит сквозь пальцы и давно махнула рукой: «Пусть идет как идет», – поверьте. Во-вторых, дело не в Борисе Абрамовиче. Я вас послушала – и у меня твердая уверенность, что идея sexual harrasment укоренилась в вашем сознании крепко, вы в постоянном ожидании. Вы несете проблему, переносите ее с одного рабочего места на другое, как инфекцию. Я не считаю, что короткая юбка провоцирует кого-то, но когда женщина ждет, что ее обидят, – ее обижают. Когда ждет, что начнут приставать, – к ней непременно пристают.
Вы сами транслируете проблему – допустим, невольно. При этом вы так горды своей сексапильностью, что подсознательно проверяете – сможет кто-то устоять, или нет? Стелла, вы замужем? Или отношения с любимым человеком, возможно?
– Нет, не замужем. И мужчины у меня нет, случайный секс время от времени, да. Несерьезные отношения, мой друг боится обязательств. Он то появляется, то исчезает, я не в состоянии удержать его надолго.
