И набрала его много. Целую толстую тетрадь. Но как я ни ломала над ним голову, как ни разворачивала этот материал под разными углами, в разных сочетаниях, он никак не ложился даже отдаленно в заданную мне тему. Можно было, конечно, написать гневную заметку о ретроградах, которые наносят ущерб стране, тормозя внедрение научных методов сельского хозяйства. Но именно заметку, например, в областную газету. Для «Нового мира» это никак не годилось. Да и зачем катить телегу на здешних председателей и агрономов, честных людей, замученных тяжелой работой? А главное, что же тогда с собранным материалом? Так ему и пропадать?
И я решила, что с заданием не справилась, но очерк все-таки напишу. А для начала организую материал в небольшую серию черновых набросков. Потом как-нибудь склею их вместе. Пусть получится общая картина, как живут люди в этом далеком краю. Тоже ведь интересно – разве нет?
Полечка
Собой не очень хороша, но человек душевный. Ее мать была давней приятельницей моей. Жили они в Новосибирске. Мать умерла, Полечка осталась на свете одна. Закончила там мединститут, поехала по распределению в деревню. Думала, на три года, а там как-нибудь переберется в Москву. Подвернулся местный, Андрей, пил тогда мало, обещал учиться. От тоски и одиночества вышла за него замуж, родился сын. Тоска и одиночество никуда не ушли, говорить с А. не о чем, только прибавились пьяные скандалы, иногда побои. Местные девки возненавидели ее за то, что забрала одного из немногих пригодных парней. Единственное убежище – больница, работа.
Андрей
Сельский кавалер. Перебрал на селе всех девушек, которые получше. Комбайнер. Работу свою, и вообще всякую, ненавидит.
Ребят в селе очень мало: либо в армии, откуда домой уже не возвращаются, либо удалось завербоваться на какую-нибудь большую стройку. А его в армию не взяли, немного глуховат и хвастается этим. Хочет учиться на зубного техника – «выгодная профессия», но слишком пьян и ленив. Жену непрерывно ругает за то, что «ученая», «уродка», а главное, что не сумела вытащить его в город, ради чего, собственно, и женился.
Их супружеская жизнь
Слово «секс» в те времена употреблялось очень редко, но имеется в виду именно это. Я спала в сенцах, муж с женой и сыном – в единственной комнате, куда вел дверной проем без двери. Мне было все слышно.
Оба панически боятся второго ребенка – не поднять. О таблетках здесь не слышали, презервативы достаются редко и с трудом. Покупать их мужчины стыдятся. Презервативы толстые, старые, высохшие, рвутся. Пьяный А. вообще не желает их надевать. П. всячески старается избегать сношений. Получает тычки, оплеухи, А. все-таки добивается своего. Из-за пьянства и нервности часто ничего не может, снова вымещает злобу на П. Их постель – долгий, мучительный кошмар. П. пытается поговорить с ним об этом, намекает, что есть разные способы. А. разъярен, считает такой разговор развратным, позорным для него. «Не смей никогда об этом говорить. А забеременеешь – твое дело, ты же у нас докторша, опять сделаешь аборт».
Больше про эту пару решила не писать, оба были живы и вряд ли обрадовались бы, увидев описание своей жизни в журнале. Да и весь этот отрывок написала только для себя, решила, что впоследствии из очерка уберу.
Аборты
Про аборты мне подробно рассказала тамошняя бабка-знахарка, к которой женщины обращаются не реже, чем к доктору Поле. Ее рассказ:
– Оно в больничке-то недорого возьмут, рублей тридцать всего. Да ведь стыда-то сколько! Сперва у председателя отпроситься, чтоб пустил в район съездить. Скажешь, зачем – отпустит, только сперва поучение сделает, что же ты, мол, бабонька, опять опростоволосилась, ты бы с мужиком своим игралась, да не заигрывалась. Это кому приятно слышать? Со стыда сгоришь. В районе врач тебя осмотрит, спросит, сколько детей, направление даст, но сперва тоже поизгиляется – что ж вы, мол, так неосторожно, почему не предохраняетесь? Ладно. Приезжаешь на село, идешь в больничку. Там в регистратуре договариваться надо, когда будут делать. А регистратура у всех на виду и на слуху, кругом люди дожидающие сидят. Вот и думай, пойдешь ты в больничку или нет.
– Так что же делать?
– А средствá есть. Хорошие средствá и действуют, только я и говорить-то тебе об них боюсь. Очень уж много баб после этого кровью исходят, а иная и совсем… Небось, писать про это будешь?
Я поклялась не называть никаких имен.
– А может, вообще писать про это не буду… (Я догадывалась, что скорее всего не буду.)
– Ты только не подумай, сама-то я больше травками, а то пошепчу тоже.
– Понимаю.
– Ну, гляди. Первое средство самое простое – в бане париться. Еще лучше, в корыто травок, каких я дам, положить, кипяточком залить и сесть туда и сидеть, сколько терпежу достанет.
– Так ведь ошпаришься!
– Да тут уж так, коли любишь кататься… Это только в самом начале действует, а припозднишься – силой не оторвешь. Тогда второе дело – тяжелое подымать.
– Какое тяжелое?
– Это уж какая что сдюжит. У нас бабочки наладились на МТС бегать и там подымать колесо от трактора.
– Неужели поднимают?
– Подыма-ают! Подымет, надсадится – оно и оторвется. А другая и не подымет, да порушит себе все внутри, ну, тогда в больничку неминуемо. Такая если кровью вконец не изойдет, то рожать уж больше не будет. Ну, и довольна.
– Страх какой!
– А так, так. Еще и пострашней есть. Только ты не думай, вот этого, что щас скажу, я не делаю. Это бабы сами управляются. Возьмет спицу поострее, и всадит себе прямо в это самое. Тут уж как повезет. Если хорошо угодит, оно там болеть начнет, портиться, ну, глядишь, и выкинет. А бывает, что болеть-то оно болеет, а все живет. И наружу до срока не выходит. Так и рожают черт-те каких.
А то вот у нас был случай. У одной девки открылась сахарная болезнь. Знаешь такую, диабет называется? Откуда и взялась, у нас и сахар-то только по большим праздникам привозят. Полина-докторша ей и лекарство достала, и научила, как колоться, это ведь надо каждый день. Понятно, и шприц дала. А девка эта возьми да и залети. Да чуть ли не от докторшина Андрюшки. Так она что? Взяла да тем самым шприцом стала прямо туда водку шприцать. Нашприцала не знай сколько, раздулась, как лягушка, и валяется пьяная. А допрежь того за ней этого не водилось, хорошая была девка. Ну, и выкинула скорехонько, жаль только, сама после недолго пожила. Докторшу даже в суд таскали, зачем шприц дала, но обошлось, отпустили.
Те все средства быстрые. Повезет – скоро отделается, покровит недельку-другую, и все дела. А есть и медленные. К примеру, берешь прошлогоднюю репку, небольшую, крепенькую. Помыть ее чисто. Лучше даже водкой обтереть, чтоб зараза какая не попала. И прямо туда и засаживаешь хвостиком вниз, сколько можно глубже. Сперва мешает, а потом ничего, привыкаешь. Забываешь даже, а она там в теплоте и в мокрости пускает корешки. Корешки у репки растут быстро, ну, и прорастают куда требуется. Теперь только время правильно угадать. Рано возьмешься – корешки еще короткие, слабые, оборвутся, и все. Поздно – они уж гнить начинают, тоже рвутся. А угадаешь момент, и – дедка за репку, бабка за дедку! Тянут-потянут… вырвешь чисто все хозяйство вместе с репкой. Бывает, даже вместе с маткой вырывают, у которой слабая. Луковицей тоже можно, и корни годятся, даже шибче растут, только сама-то луковица другой раз так размякнет, что и ухватиться не за что…
