Что-то должно было случиться, предчувствие было слишком сильным…
Стальные пальцы сжали мою руку, словно клещи, а плечо Гацетти, твердое, как бетонная колонна, уперлось в грудь. В следующий момент он сильно толкнул меня, и я влетел в комнату.
Дверь захлопнулась.
Я ощупью нашел кровать и повалился на нее. Темнота была непроницаемой, а кругом все выло, стонало и громыхало.
Что-то должно было произойти, и я не мог этого предотвратить. Вцепившись пальцами в матрац, я напряженно вслушивался в темноту.
Вдруг в злобном реве урагана я различил слабый крик. Его сразу же заглушил раскат грома, но я не мог ошибиться – это был женский крик!
Вскочив, я подбежал к двери и схватился за ручку. Она не поддалась. Я был заперт!
И снова послышался крик.
Да, теперь уже сомнений не было – кричала Вал.
Я бешено заколотил по двери кулаками, но звуки моих ударов тонули в шуме урагана.
Затем вдруг моя дверь вздрогнула, словно под напором ветра, и я понял, что открылся чердачный люк.
– Вал!
Я бил в дверь как сумасшедший, но она стояла словно скала. Затем ветер стих – видимо, закрыли люк. Я припал к замочной скважине, прислушиваясь. У меня внутри словно что-то оборвалось. Я бросился на кровать лицом вниз.
Да, теперь все ясно. Гацетти вытолкнул Вал на крышу. Так же, как Дайер Видаля…
В моих ушах все еще звучал ее предсмертный крик.
Вдруг дверь отворилась, и вошел Видаль с фонарем в руке.
– Произошел несчастный случай, Бердн, – сказал он, ставя фонарь на стол. – Валерия сошла с ума. – В его маленьких глазках читалась грусть. – Вы поняли меня? Врачи знают, что у нее был нервный срыв, а ураган довершил дело. Прежде, чем я успел удержать ее, она выскочила на крышу и была тут же снесена ветром.
Его глаза не отрывались от моего лица.
– Вы хорошо поняли меня, Бердн?
– Вы убили ее, – сказал я.
– Глупости, Бердн. Просто несчастный случай. А Дайер, – он хохотнул, – оказался героем. Никто и глазом не успел моргнуть, как он выскочил вслед за ней. Наверное, хотел спасти Валерию, бедняга…
– Вы убили их обоих, – сказал я.
– Что ж, тот, кто покушается на мою жизнь или деньги, должен ответить. Короче, вы ничего не видели и не слышали, Бердн. Вы спали, ясно?
В его голосе прозвучала угроза.
– Я не думаю, что полиция будет серьезно заниматься этим делом. Но если вдруг – вы теперь знаете, что вам говорить. Я даю вам этот шанс, поскольку вы спасли мне жизнь.
Вошел Гацетти и бросил на меня настороженный взгляд.
– Да… – хрипло сказал я. – Это был несчастный случай…
– Молодец, – похвалил Видаль. – Такие люди, как те двое, не имеют права на жизнь.
Он вышел, и Гацетти последовал за ним.
Я сидел, глядя на горящий факел. Моя жизнь стала пустой – ведь из нее исчезла мечта о Валерии. Больше у меня никого не осталось… И тут я вспомнил о Роде. Ведь даже она, со всей своей безалаберностью, была лучше, чем ничего.
Я сидел, слушал рев урагана и пытался убедить себя, что Рода – не самый плохой вариант. Ведь очень важно, когда тебя кто-то ждет дома.
И эта мысль, дурацкая сама по себе, постепенно помогла мне справиться с пережитым шоком…
